Логово ведьмы

– Но вы в тот же день признались. Вы сказали, что убили мужа по приказу какой-то гадалки. Что это значит?

– Да. Я ходила к гадалке. Она сказала: девочка не врет. Ваш муж – не человек. Я деньги заплатила.

– И она посоветовала вам убить мужа?

– Нет.

– Почему же вы так написали в признании?

– Я была на работе, а она мне сказала: иди домой.

– Она была у вас на работе?

– Нет, ее не было. Я услышала, как она сказала: «Иди домой».

– Так. Потом что было?

– Я пришла… Я увидела… Не помню, что я увидела. Но она мне сказала: «Убей его». Извините, молодой человек, скажите мне, Витя умер? Это правда?

– Правда, Галина Петровна. Послушайте меня: у вашего поступка есть очень серьезный мотив. Вам ничего сверхъестественного придумывать не нужно. Вашему адвокату будет достаточно легко вас защищать.

– Я не придумала.

– Хорошо. Вы можете назвать имя, фамилию, адрес этой гадалки?

– Нет. Я не знаю. Меня привезли. Одна… – Галина Петровна, посерев, стала валиться со стула. Сергей подхватил ее, перенес на диван.

– Слава, вызывай «Скорую».

– Вызываю… Сейчас приедут. Похоже, она сердечница.

– Похоже.

– А под невменяемую, как тебе кажется, она не косит?

– Трудно сказать. Но для человека, никогда не привлекавшегося, она слишком здорово это делает. И в таких обстоятельствах. Нужна, конечно, психиатрическая экспертиза. Но я вот о чем думаю, Слава. Она почти невесома. Как это у нее получилось – ножом?

– Причем что характерно: десять ударов нанесены практически с равной силой. Все удары проникающие, нанесены по жизненно важным точкам.

– Вы хорошо проверяли: там точно больше никого не было?

– Не было. Во-первых, есть свидетель – девочка, во-вторых, соседи видели, как она вошла в квартиру. Сразу после убийства Марина открыла дверь на площадку и стала звать на помощь. На ноже отпечатки пальцев Ивановой, она вся была в крови мужа. В общем, тут все точно.

– Тем не менее тут что-то не так. Хотя в такой ситуации сила может появиться даже у немощного. Спасибо тебе, старик. Я буду забегать, если ты не против.

* * *

Дина вошла в кухню и требовательно посмотрела на Анну Ивановну.

– Говорите, что с Аленой случилось? Я заметила, как вы от меня что-то скрываете. При этом она мрачная, как колумбарий. Она не заболела?

– Ох, Диночка, я тебе скажу, потому что ты все равно узнаешь. Глупость большую она совершила.

– Алена? Глупость?

– Девчонка, она и есть девчонка. Если ее не обидят, она сама себя обидит.

– Неужели…

– Ты даже себе не представляешь, насколько «неужели». В Игоря Катиного она влюбилась без памяти, да еще переспала с ним. А он среди ночи стал Катю звать и плакать. Она теперь себя заживо съедает. Ой, в дверь звонят. Наряды привезли.

* * *

Дмитрий пришел с работы раньше, чем обычно. С гордым видом показал Вале пакет с продуктами. Около часа пробыл на кухне, после чего поставил на столик перед диваном тарелку горячего бульона с кусочками белого куриного мяса и блюдце с разрезанными пополам свежими помидорами и огурцами.

– Поешь, – нерешительно попросил он. – Конечно, это не так вкусно, как у тебя, получилось, но ничего, есть можно. Я сам почти полкастрюли слопал. Правда, за целый день даже перехватить ничего не удалось.

Дмитрий и сам не знал, почему он все время чувствовал неловкость в присутствии так неожиданно и непонятно заболевшей жены. Что-то вроде вины. Хотя с какой стати? Но этот ее взгляд… Валя приподнялась на одном локте, глотнула пару ложек ароматного бульона, съела кусочек мяса. Кровь как будто быстрее потекла по венам. Да, нужно есть, набираться сил. Но нервический спазм вновь перехватил ее горло.

– Спасибо, очень вкусно, – устало откинулась она на подушку. – Только я не могу больше. Извини. Я потом доем. Можешь даже не уносить.

– Да ты что! Я потом разогрею и опять принесу. Ты лежи, отдыхай. Слушай, а давай диван раздвинем? Я с тобой лягу. Будем так телевизор смотреть. Если я тебе, конечно, не помешаю. А то мне лежать там, в спальне, одному как-то… Как будто тебя дома нет.

– Да я только рада. Как ты мне помешаешь? Я сама себе очень мешаю. Целый день в такой неприятной компании… – Валя говорила шутливо, но в то же время тревожно думала, не похоже ли это на жалобу, нытье больной, заброшенной жены.