Логово врага

Лет двадцать Сонтерий лишь наслаждался ночным образом жизни и путешествовал, держась в сторонке как от политики в любом ее проявлении, так и от своих сородичей по крови. В то время он даже не знал, кровь какого клана текла в его жилах; не знал и не хотел узнавать. Но вот настала пора, когда странствовать приелось, а желания где-нибудь осесть и присоединиться к близким по духу и, главное, крови так и не возникло. Мысленно произнесся в третий раз « Да, пора!», Сонтерий решил ненадолго вновь заняться наукой, тем более что теперь инквизиция не могла ему помешать. Он и представить себе не мог, что это «ненадолго» превратится в «навсегда». Стоило ученому мужу лишь издать три небольших и, по сути, не таких уж и ценных трактата, как клан Мартел его приметил и призвал в свои ряды вольно блуждавшего по миру сына.

Новичку с седой головой оказал честь беседы сам граф Норвес, и Сонтерий просто не мог отказаться от его заманчивых предложений и от возможностей, которые гарантировал могущественный шеварийский клан. В четвертый раз принятое решение: « Да, пора!» стало самым неудачным и даже, можно считать, трагичным, поскольку хоть многое и дало, но и привело к рабству почти на двести лет. Конечно, он многого за это время достиг, совершил открытия, о которых и не мечтал, и долгое время жил полной, насыщенной жизнью, не ограниченной ничем и ни в чем. Ему многие завидовали, и, как следствие, доносы на него частенько ложились на стол как покровительствующего ему графа Норвеса, так и других влиятельных особ, приближенных к самому герцогу. Однако его вклад в научные достижения клана Мартел был настолько высок, что ни одна из кляуз не возымела действия. Положение Сонтерия было не просто прочно, а незыблемо, но в то же время окаменело стабильно. Примерно лет пятьдесят назад ученый достиг вершины своей карьеры. Он стал заместителем командира третьей исследовательской бригады и шефом сразу пяти лабораторных групп, и это был предел, выше ученому было уже не подняться.

Ключевые посты как в науке, так и в других областях жизни клана занимали лишь титулованные вампиры, являвшиеся непосредственным потомками самого герцога, число которых не превышало полсотни. Только те немногие, кто носил на плече небольшой кругляш черной нашивки с ярко-красным ястребиным когтем, имел право управлять и вершить судьбу клана. Право это, как нетрудно догадаться, давалось с рождения, и, сколько бы обычный шеварийский вампир ни старался, титула ему было не заслужить. Выдающийся и к тому времени уже снискавший признание ученый полагал, что станет исключением из этого правила, но жестоко ошибся.

В течение последующих десяти-пятнадцати лет Сонтерий все еще надеялся, что ему доверят бригаду и сделают, как Норвеса, графом, но надежда умерла, вновь поставив рожденного виверийцем вампира перед сложным вопросом, на который он, к сожалению, вынужден был дать отрицательный ответ: «Нет, не пора!»Необходимость перемен назрела, но для их осуществления не имелось возможности. Сонтерия не устраивало его положение в клане, и он был не в силах как возвыситься, так и сбежать. Бессмысленно было искать покровительства и у Ложи Лордов-Вампиров. Со многими Лордами он был лично знаком, и сразу несколько глав других кланов желали бы видеть его среди своих приближенных. Но портить ради него отношения с высокомерным, расчетливым, замкнутым и в то же время сумасбродным и жестоким герцогом Мартел никто бы не стал.

Восприняв недовольство своим положением как неизбежное зло, Сонтерий смирился и ушел с головою в работу. Долгое время это избавляло от дурных мыслей и настроений, но как только грянула война Шеварии с Герканией, а на клан Мартел ополчилась не только Ложа Лордов-Вампиров, но и Одиннадцатый Легион, то к недовольству собственным положением в клане прибавился еще и страх неминуемо приближающегося конца. Многие, слишком многие члены клана, как рядовые, так и занимающие высокие посты, как безродные, так и титулованные, являющиеся носителями герцогской крови, были слепы и слишком сильно верили в мудрость герцога и его окружения, и лишь разрозненные единицы, вроде Сонтерия, которые свои опасения и вслух-то боялись произнести даже в очень обтекаемой, абстрактной форме, понимали, что клану Мартел грозит поражение и полнейшее уничтожение.