Лояльный мужчина

Весь бейсбольный стадион «Курс-Филд» Денвера стоял, как один. Огромное пространство было заполнено аплодисментами и ревом толпы, когда диктор взволнованно объявил: «Первый раз, выйдя в бат, в игре «Рокерс» в родном городе, Бад Лоусон попадает в двойной хоум-ран! Добро пожаловать домой!» (bat — выход с битой) (Хоум-ран (англ. home run) — удар, при котором бейсбольный мяч пролетает все поле и вылетает за его пределы. — прим. пер.)

Митч смотрел, как Бад бежал по базам, и чувствовал, как Мара навалилась сбоку на него.

Он слышал ее прерывистое дыхание сквозь овацию, которая была посвящена их мальчику.

У нее катились слезы по щекам.

Митч перестал хлопать и обнял ее за плечи, не сводя глаз с Бада.

Он бежал по третьей базовой линии к дому, его бутсы приземлилась на основной базе, толпа все еще неиствовала.

Он давал пять, высоко поднимая руку или опуская, ударяя кулаком о кулак своих товарищей по команде, пока шел к скамейке запасных.

В пяти футах от скамейки запасных под навесом он остановился как вкопанный и посмотрел вверх на трибуны на свою семью.

Затем поднял руку, указывая на них и улыбнулся.

Именно тогда Митч рядом с собой услышал громкое прерывистое дыхание всех его четырех женщин.

Они сидели на трибуне недалеко, и Бад их увидел. Он опустил руку, поймал взгляд Митча и кивнул.

Он тоже до недавнего времени жил в доме, полном женщин. Он знал и понимал переживания Митча.

Затем его улыбка исчезла. Он выдержал взгляд Митча и стукнул себя кулаком в грудь над сердцем.

Митч кивнул, глядя на своего мальчика.

Мара со всхлипом вздрогнула у него под боком. Рука Митча крепче сжала ее за плечи, она передвинулась, прижавшись в пол оборота к его боку, обхватив двумя руками его за талию.

Потом Бад побежал к скамейке запасных и скрылся под навесом.

— Папа, — позвала Марси, вцепившись ему в футболку, он посмотрел на нее сверху вниз. — Бад сделал хоум-ран первый раз, выйдя в бат! — взволнованно воскликнула она.

Его Марси всегда приходила в восторг, когда Бад делал хоум-ран, хотя она часто видела, как ее брат отправлял мяч за поле. Они часто летали в Тусон на игру Бада за «Уайлдкэтс» в Аризонском университете.

— Я знаю, детка, — ответил Митч. — Я все видел.

— И он указал на нас! — Крикнула Фейт с другой стороны, и Митч, взглянув на нее, увидел, что она запрокинула голову вверх и подняла руку, показывая на огромный экран на стадионе. — Смотрите! Нас показывают на большом экране!

Митч даже не взглянул на экран. Потому что он увидел Билле, которая смотрела на него. И ее глаза были очень яркими.

Как у Мары были ее глаза, наполненные любовью и доверием.

Он улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ, и ее улыбка была ослепительной.

Видя ее уже не в первый раз за тринадцать лет и, вероятно, не в последний, Митч вспомнил Билла Уинчелла. Впервые увидев улыбку Билле в «Остановись и иди», он понял тогда, что за нее стоит бороться и умереть. Изматывать себя, если потребуется. Отказывать себе во многом, бороться до крови за этих детей.

В последний раз Билли и Билле видели своего отца — Билла, когда он был пьян и под кайфом, забирая свои вещи из квартиры, после того, как сбежали от него. Билл оказался верен своему слову. Он отказался от всех притязаний навсегда. Митч знал, что он жив, вышел из тюрьмы и жил со своей матерью в ее трейлере в Айове. Мать Мары умерла два года назад, сердце. Подруга Мары Линетт сообщила ей об этом, но они не поехали на похороны. Луламей была жива. Но ни она, ни Билл больше не беспокоили Мару и Митча, не появлялись у ее двери.

Билл сдержал свое обещание.

И Митч тоже.

И Митч решил, что это самое лучшее, что Билл Уинчелл мог тогда дать своим детям. Обещание Митча дать им хорошую жизнь и беспрепятственный доступ к любви Мары.

Поэтому, в конце концов, по мнению Митча, Билл был не совсем мудаком.

Митч отвлекся от этих мыслей и опустил взгляд.

Господи, парень Билле обнимал ее за талию, а другую руку прижимал к ее заднице.

Митч насупившись, уставился на Риджа.

Ридж, заметив его взгляд, дернулся, тут же передвинул свою руку к ней на талию.

Довольный, что решил проблему, Митч отвернулся, заметив, как Билле закатила глаза, кинув взгляд на Мару. Он много раз видел, как Билле закатывала глаза, и его это совсем не волновало. Никогда. Билле можно сказать довела до совершенства закатывание глаз уже в возрасте семи лет.

Они сели вместе со всей толпой на стадионе, когда следующий отбивающий взял биту и занял положение на базе.

Мара опустила голову ему на плечо.

Только после того, как парень с битой отбил мяч, Мара повернулась к нему, прошептав на ухо:

— Я знала.

Митч повернул голову и внимательно посмотрел в необычные, но прекрасные голубые глаза жены.

— Что, знала, детка? — спросил он.

— Что ты создашь прекрасную семью.

Митч почувствовал нутром, ее слова были приятными, как всегда, когда Мара поражала его своей сладостью.

Он поднял руку и приподнял ее за подбородок.

— Любимая…

— Спасибо, милый, — продолжала она шептать.

— За что?