Локальный конфликт

— Эпоха социализма — может, и да, но в отношении дефицита я не стала бы делать такие категорические заявления. Простите, а на какое СМИ вы работаете?

Она вновь перехватила инициативу в разговоре. Причем вопрос прозвучал с интонацией эквивалентной: «А кому вы продались?»

— Постойте, — неожиданно сказала девушка, когда Сергей хотел уж было ответить, внимательно посмотрела на него, чуть придвинув лицо. Сергея обдало ее сладким дыханием, а запах духов стал таким густым, что от него побежали мурашки по коже. Она сосредоточенно что-то вспоминала. — Мне кажется, что я вас знаю, вернее, видела. Вы тот самый репортер, которого освободили вчера из истабанского плена. Так?

— Да. Правда, вчера я вернулся в город, а освободили меня пораньше, да и был я там всего сутки… Вы так внимательно следите за новостями?

— Нет. Времени нет. Но интересно знать, что в мире творится. Когда есть время, я смотрю новости. К сожалению, я не запомнила вашего имени.

— Сергей.

— Ага. Точно. Вспомнила. Меня зовут Мила.

— Предлагаю сразу же перейти на «ты».

— Согласна. Об Истабане вам, пардон… тебе рассказывать, конечно, неприятно?

— Неприятно.

— Тогда расскажи о чем-нибудь другом.

— Сложно. Так сразу и не вспомнишь. На тысячу и одну ночь меня не хватит, но на несколько часов, пожалуй, впечатлений наскребу. Но ты поступаешь нечестно.

— Это почему?

— Ты знаешь обо мне теперь очень многое, а я о тебе только то, что тебя зовут Мила и что ты, вероятно, живешь на Предтечной.

— И еще. Что я работаю в каком-то магазине.

— Да.

— Разве этого мало?

— Прямо скажу — немного.

— Ты, кстати, за дорогой следишь?

— Да. Увы, но мы подъезжаем.

— Я буду тебе показывать, куда ехать.

Когда они въехали во двор, окруженный блочными девятиэтажками, он так почти и ничего не узнал о Миле. Дорога казалась ровной, но ее сглаживал насыпанный поверх растрескавшегося асфальта снег. Машина подпрыгнула на выбоине, провалилась колесом в яму. Корпус просел, днище ударилось об асфальт, заскрежетало, счищая с него снег, словно снегоуборочная машина. Им показалось, что они очутились на русских горках и сейчас спускаются с кручи, но это ощущение прошло так быстро, что у них дух едва захватило. Зубы клацнули, в сердце кольнуло иголкой, оно учащенно забилось и успокоилось, вернувшись в прежний ритм, когда яма осталась позади.

— Прости. Я забыла предупредить об этой яме. Сама в нее всегда попадаю.

— Ничего. Кажется, обошлось. Глушитель я там не оставил.

— Через арку удобнее выезжать. Почти сразу на улицу попадаешь, сказала Мила.

— А-а, — кивнул Сергей.

Она полезла в сумку, стала там что-то искать, наконец извлекла бумажник, открыла его. Все это время Сергей смотрел на нее, не останавливал, хотя догадался, что она делает, а потом, когда девушка нашла необходимую сумму и хотела протянуть ему купюры, сказал:

— Ай-ай-ай, Мила, деньги я не возьму. Я помогу донести тебе сумки, — с этими словами он выбрался из машины, хлопнул дверью, теперь даже если бы она запротестовала, стала бы что-то говорить, он все равно не расслышал бы ее, пробежал на другую сторону машины и успел подать руку Миле — та уже отворила дверцу и опустила обе ножки в снег.

Она была чуть ниже Сергея, но впечатление это могло оказаться обманчивым, потому что сантиметров пять ей давали каблуки на сапогах и два — меховая шапочка, которую она надела еще до того, как выбралась из автомобиля, чтобы уберечь волосы от снега. Но прическу шапка испортила.

Лампочка в прихожей была ватт 45 — не больше, да еще ее прикрывал стеклянный желтый абажур. Будь свет поярче, эта вспышка после темноты подъезда заставила бы зажмуриться. Из глаз потекли бы слезы, потом пришлось бы долго моргать и тереть их, словно туда бросили горсть песка, прежде чем пройдет резь.

— Положи пока сумки на пол. Я отнесу их на кухню. Ты хочешь есть? — спросила Мила, расстегивая пальто.

— Да.

— Очень?

— Пожалуй, что да.

— Значит, будем есть пельмени. Их быстрее всего приготовить. Вообще готовить я не люблю. Дома обхожусь полуфабрикатами. Встречаются очень неплохие.

— Я не гурман. Привык есть что подадут. Однажды даже пришел в восторг от гороховой каши, сваренной из концентрата.

— Пельмени будут повкуснее, — успокоила его Мила, — раздевайся. Тапки поищи вон там, — она указала на две нижние полочки в шкафу, где выстроилась обувь.

Он забыл вытереть ботинки о коврик, который лежал перед дверью. Он просто не увидел его и теперь, когда снег, застрявший в рифленой подошве, начал таять, в прихожей натекла небольшая лужица.

— Проходи в комнату. Я поставлю варить пельмени.

Он сбросил ботинки, взялся за сумки, чтобы донести их до кухни.

— Нет. С этим я сама справлюсь, — остановила его Мила.

Глава 16

Еще не открыв дверь, он услышал, как звонит телефон. Сергей нарочито медленно подносил ключ к замочной скважине, поворачивал его осторожно, но телефон все не унимался.

Сергей поднял трубку.

— Да?

— О, Сергей. Добрый вечер. Я так рада, что застала вас, — это был голос секретарши.