Лох не мамонт

— Кто? — не понял Док.

— Да мало ли кто, твоё сейчас какое дело?

— А! В этом смысле!

— В самом широком смысле. Ты не поверишь — он познакомил нас с племянницами!

— Тоже в бильярд? — он снова ничего не понял.

— На танцы, бестолочь! Арон доверял нам сопровождать девчонок, и был совершенно за них спокоен.

— Нашёл, кому доверить! — он ухмыльнулся и тут же оговорился, — впрочем, я ж почти ничего о тебе не знаю.

— Да ладно, я и сам понимаю, какое произвожу впечатление. Это как пример просто. Дальше больше, задачи усложнялись. Я даже зарегистрировал фирму…

— Да, Вой говорил, что ты бизнесмен.

— Просто деляга, — я ухмыльнулся, — вот бывший мой друг Пашка…

— Который твою… кхм-кхм…

— Да, который потом моей Ирке на моей же днюхе в рот навалял! — говорю с лёгким презрением. — Вот же нашёл тогда из-за чего переживать! Сейчас бы мне те заботы…

— Если ты о диагнозе, заботы у тебя на Земле были бы сейчас похуже, — заметил Док.

— Ну да, — я даже улыбнулся, — повезло, блин! Так вот, Пашка — тот умник, потому я его и подтянул к своим делам, а он сам уже развил и организовал.

— И причём тут хоккей? — устало напомнил Док.

— Да это же сама суть! — я даже немного расстроился его непонятливости, но вовремя вспомнил, что только к этой сути немного приблизился. — Вот ответь, тебя часто спрашивали, кем ты хочешь стать?

— Бывало, — он насторожился.

— А ты?

— Отвечал, что космонавтом, — Док стеснительно улыбнулся. — А ты хоккеистом?

— А я больше всего благодарен Арону за то, что он единственный никогда не спросил, кем я хочу стать. Ему самому никогда не хотелось кем-то становиться, нравилось быть собой — играть, побеждать, даже проигрывать иногда. И он единственный считал это естественным для других. Я сам стал считать, что только так и должен жить человек — оставаться собой в любой игре, при любом раскладе.

Я со значением поднял палец. — Особенно наглядно это проявилось в хоккее.

— Аллилуйя! — ёрнически воскликнул Док, наполняя стакан, — только с этого момента, пожалуйста, давай так же подробно.

Я влил в себя спирт, запил чаем. — Уж как получится. В хоккей я попал по «просьбе» Арона подружиться с Сашей, младшим братом одного его весьма перспективного контрагента. Зачем Арону это понадобилось, не очень для нас сейчас важно, но нужно было сильно. Задачка оказалось непростой даже для меня — парня совсем не интересовали клубы, пьянки, доступные девушки.

— Тогда мне показалось это ненормальным — он увлекался только хоккеем, жил хоккеем, всех людей разделял на две неравные части — тех, кто играет в хоккей, и всех остальных. Я попытался подсесть к его компании в шашлычке недалеко от Ледового дворца, они там иногда оттягивались под пивас с шашлыками. Очень быстро понял, что отношусь ко «всем остальным», меня для них просто не существовало.

— Решение задачи лежало на поверхности ледовой арены. Я тогда относился к не умеющим играть, оставалось только научиться. Самым простым было записаться в секцию, отзаниматься годика два и тогда, может быть… если Арон раньше не прибьёт. Для начала решил сэкономить на абонементе — вскладчину и получалось на рыло в полтора раза дешевле, чем занятия в секциях, и времени предоставлялось вдвое больше, и давали преимущество в выборе самого времени занятий.

— Где набрать народ для этой затеи вообще ни разу не затруднился — в своей логистической шарашке, конечно. Персонал весь сидел ещё на испытательных сроках, а курировал их успехи лично я сам. С тренерами тоже вопросов не возникло — их набежало дальше немного больше, чем казалось нужным, и почти даром — мы оплачивали за них только абонку.

— В инструкторы я пригласил знакомых с детства ребят. Когда-то, ещё в школе, бегал с ними зимой по льду дворовой коробки с клюшкой, потом переключился на другое, а кое-кто из старых приятелей каждую зиму так и продолжали собираться на катке. Они с удовольствием приняли предложения «погоняться нахаляву».

— Что-то мне это напоминает, — задумчиво протянул Док.

Я уставился на него. — И что?

— Ничего-ничего, продолжай, пожалуйста, — он предупредительно налил в стаканчик. — Может, ещё чаю?

— Давай.

— Сейчас, — он поплыл с пустыми кружками к крану, — ты только рассказывай дальше.

— Ну, хорошо, — я собрал уже слегка разъезжающиеся мысли в кучку. — Кому-то мой подход к тренировкам мог показаться нелепым, я даже знаю кому — Саше и его друзьям. Они серьёзно занимались хоккеем, им очень хотелось кем-то стать, наверное, считали важным кем-то быть. А мне всего-то требовалось надрать задницы чёрт-те что возомнившим о себе любителям. Как в школе — чтоб чувствовать себя в относительной безопасности, совсем не нужен чёрный пояс карате, достаточно наработанных навыков и готовности их применять.

— Вот как когда-то в детстве меня учили драться, более всего упирая на практику, парни с района преподавали основы дворового хоккея. Их школа не блистала эффектами, отличалась скромностью, порой переходящей в закос под придурковатость. Методы казались примитивными — да они такими и были для профессионалов. Но не для Саши …