Лох не мамонт

— Тогда за что спасибо?

— Ты же хотел прикрыть мой срам! — она выделила интонацией слово «мой».

— Вот отчего всё у меня так в жизни? — я рефлекторно съехал на философский лад. — Люди веками ищут во вселенной разум, и нефига! А мне запросто попался — искусственный, мля! Да ещё и с женской сука логикой!!!

— Не прибедняйся, всё ты понял, мой умненький Сёмочка, — задушевно промурлыкала Буханка, — только тебе пока не хочется это осознавать.

— Да? Пока мне кажется только, что тебе не хватает Фарточки, некому трахать мозг, — заметил я ехидно.

— Ну, — она протянула загадочно, — вообще-то, мозг в ней не главное, и трахать мне больше нравится кое-кого другого.

— Хм, — я не стал перед Буханкой корчить оскорблённую невинность, — всё-таки я угадал, не хватает тебе игрушки.

— Не то чтобы игрушки, — она заговорила виновато, — я ещё не совсем понимаю смысл этого слова. Ты представь, каково нам, искинам, приходится! Сказать можно только, когда тебя спрашивают, самим спрашивать нельзя, разве что подтверждения чужого решения. Даже увидеть и услышать мы можем лишь то, что интересно другим!

— И тут появляется Фарту с глазками, ушками и ротиком!

— Про ротик бы лучше помолчал, ага? — она тут же запустила шпильку.

Я смутился, Буханка продолжила спокойно. — Фарту не первый мой агент. Я начала видеть, как вы, благодаря Танака и Максу…

— А как же ты записываешь и передаёшь изображение? — я с радостью ушёл от скользкой темы.

— Те массивы данных нельзя назвать осмысленным изображением. Если не считать алгоритмов распознавания и архивации, это просто последовательность сигналов для имплантов. Макс нашёл способ довести до сознания человека наше восприятие, а Танака на этом языке научились передавать мне, что… — она сделала акцент на слове «что», — что они видят и слышат.

— А я? — мне отчего-то стало неприятно осознать себя у Буханочки не первым.

— А ты самый лучший, — призналась Буханка, — к тому же у тебя есть Фарту.

— Ой, ну, конечно! У меня!

— Извини, ты прав — у нас есть Фарту. А с Танака мы играли напрямую…

— Кхм-кхм, как???

— Вообще, «играли» — это их определение. Они добровольно подключались к киберсреде на уровне внешнего устройства…

— Как Фарточка?

— Не совсем, у них всегда оставалась возможность порвать контакт.

— И часто они ей пользовались? — задал я риторический вопрос, но Буханка ответила, — два раза, по боевой тревоге.

Как романтично — с хрена в бой! Мне сразу припомнился набор сувениров, оставшийся от покойных Танака.

Блин, что японцы были извращенцами, я воспринял естественно, но подумать так на Буханку оказался просто не в состоянии! Хотя чему я удивляюсь? Ну, чему хорошему они могли её научить, эти космические совратители искинов?!

— Для них, возможно, всё было игрой, развлечением, — она запнулась, подбирая формулировку, — скорее, способом получить положительные эмоции — я фиксировала всплеск эндоморфинов…

Ой, ну кто бы сомневался! Небось, закончали тут всё — я брезгливо поёжился, надо немедленно заменить матрацы.

— А для меня это стало живительным источником нового опыта, понимания эмоциональной составляющей вашего сознания…

— Тренировкой, — я криво усмехнулся.

— И тренировкой тоже, — она охотно согласилась и заговорила вкрадчиво. — Так вот, мой милый Сёмочка, если тебе скучно, ты можешь так же подключаться к киберсреде корабля…

— На кошках, сука, тренируйся! — до меня дошло, к чему она клонила!

— К сожалению, опыты на кошках пока не дали никаких результатов. Существа с несформировавшейся второй сигнальной системой не способны к контакту с киберсредой. Остаётся лишь воздействие через импланты на уровне рефлексов, но в этом нет смысла — обычные дроиды намного функциональнее и управлять ими гораздо проще.

Меня поразил поворот темы. — На каких в космосе кошках?

— Док заявил эксперимент по вживлению имплантов привезённому Воем земному коту с целью выяснения возможности установления контакта, а в перспективе развития сознания, хотя бы до уровня, необходимого для вживления нейросети первой ступени. — Невозмутимо проинформировала Буханка. — Однако кот даже с имплантами продолжает только жрать и гадить. Я уже сделала старшему технику Фаре представление о прекращении эксперимента.

— То есть?

— То есть когда импланты потребуются кому-нибудь другому, их изымут, а животное пойдёт на образцы тканей и в утилизацию. Не переживай, пока имплантов и образцов у нас хватает.

— Теперь ещё и кота спасать, — я призадумался.

Вот был бы у меня кот, поиграл бы с ним сейчас, и не было б этого дурацкого разговора. Вообще, товарища мне не хватает — все на корабле, в основном, заняты сами собой или своими половинками, а Фарту в ремонте, да она и Буханка, как я недавно себе уяснил, одно и то же, праздник, который и так всё время со мной. Кот же совсем другое дело, он сука тоже личность…

Я отпустил контроль над мыслями, всё подумал словами, на что немедленно откликнулась искин. — Сёмочка, у тебя ведь полно других дел и забот — развивающие программы, симуляторы, тренажёры…

— Это на случай, если делать ничего неохота, — попытался я объяснить.