Лох-несская красавица

Плесси потихоньку, стараясь не плескать ластами, скользнула на глубину. При этом шея тоже постаралась выдвинуть голову на всю свою немаленькую длину. Она изо всех сил напрягала слух и зрение. Правда, всё-таки наиболее чувствительным органом под водой оставалась её кожа. Именно благодаря ей плезиозавр ощущает малейшие колебания температуры воды, да и самой воды. Сейчас Плесси плыла как раз в том самом направлении, откуда донёсся звук. Добравшись почти до самой середины озера и остановившись над тем местом, откуда, как она предполагала, донёсся шум, Плесси стала медленно кружить над ним. Она сразу же обратила внимание на одно странное явление. В то время, как ни с одного из берегов не было видно набегающих волн, сама она то поднималась на два-три метра вверх, то проваливалась вглубь озера. Создавалось такое впечатление, как будто какой-то гигантский зверь пытается выбраться на поверхность из-под толстенного торфяного одеяла на дне озера, время от времени отталкивая лапами его от себя.

Это были сейши, знаменитые стоячие волны, которые образуются сложением волн, отражённых от противоположных берегов озера. Плезиозавру было более привычным, что волны – это перемещение воды с одного места на другое. Иногда они даже приносят с собой что-нибудь интересное, вроде отдыхающей на ней живности. А чтобы волна стояла на месте?

Обычно сейши безобидны, но после шторма или землетрясения высота волн может составить и пять-шесть метров. На мелководье можно и о дно стукнуться. Но сейчас плезиозавр находилась над одним из самых глубоких мест озера. Кажется, никакой реальной опасности!

Плесси опустила голову в воду, пытаясь что-нибудь разглядеть или услышать. О, ужас! Со дна озера, с многометровой глубины, после очередного, наверно, оказавшегося наиболее удачным, толчка, поднимался какой-то огромный шар. Сначала она его просто почувствовала, а потом и увидела. Шар слабо светился зеленоватым свечением! И этот водяной пузырь всё приближался и приближался. Плесси уже смогла разглядеть огромное цилиндрическое туловище монстра, из которого во все стороны торчали отростки-щупальца.

– Кр-р-р-ак! – раздался оглушительный и ослепительный взрыв.

Монстр вырвался из светового кокона и со всего размаху треснул несчастную Плесси по голове. Как только он ухитрился попасть по ней, такой малюсенькой по сравнению со всем остальным телом? Ах да, это же она сама вытянула шею, пытаясь разглядеть, что это такое всплывает. Вот и получила…

Всё это в одно мгновение промелькнуло в её бедной голове, после чего настала темнота и тишина. И плезиозавру пришлось медленно тонуть, кружась, как будто танцуя, в водовороте, образованном огромным погружающимся на глубину телом. Тонуть оказалось делом долгим, глубина-то была приличной. Да кроме того, Плесси угодила в какую-то расселину на дне, шириной метров десять, и пока непонятно, на какую глубину она простиралась вниз. Положение несчастной утопленницы усугубило и кислородное голодание. Удар по голове вместе с её удивлённым «Ах!» и «Ох!» почти полностью выбил запасы воздуха. Она уже было удобно, навсегда ведь, устроилась на торфяной подушке. В голове прощальным звоном колокола прозвучал тягучий звук: «Плесси, очнись! Пле-е-есси-и-и!»

– Погодите, погодите, это же меня зовёт моя девочка! – как будто проснулась несостоявшаяся утопленница.

– Я плыву к тебе! – мысленно закричала Плесси, отчего сразу же очнулась, поняла, что тонет, и изо всех сил забила-заработала ластами.

По сторонам промелькнули сплошь заросшие склизкой плесенью края её несостоявшейся гробницы, толстенная многометровая торфяная подушка дна озера, мутная с коричневатым оттенком вода и, «О блаженство!», чистый живительный горный воздух.

Плесси судорожно, раз за разом, глотала его широко разинутой пастью, полной грудью и никак не могла надышаться. Наконец судорожные всхлипывания-вздохи стали реже. Она подвигала ластами, покрутила шеей, подняла повыше голову и огляделась по сторонам: «Где же этот монстр? Почему он меня не съел? Даже ни кусочка не откусил, вроде бы всё-всё на месте…»

Оказалось, что совсем неподалёку от неё стоячие волны-сейши покачивают вверх-вниз гигантский ствол дерева. Он был усеян многочисленными отростками – обломками ветвей. Каждая из таких веток вполне бы могла стать самостоятельным деревом. А может быть, когда-то и стали, поскольку рядышком с родительским стволом ни одной целой ветки не наблюдалось.

– Так вот кто треснул меня по лбу! – догадалась Плесси. – Дерево гнило себе под торфяным одеялом, гнило, а потом «Бац!» и всплыло вместе с пузырём газа, образовавшегося от гниения.

Она подплыла к стволу и осторожно, всё ещё опасаясь подвоха, тронула его ластой. Дерево качнулось напоследок, недовольно фыркнуло и, как будто потеряв последние остатки плавучести, пошло ко дну.

– Так тебе и надо! – довольно помахала головой вслед обидчику Плесси. – Не будешь пугать бедных плезиозавров. Спасибо Аиде, не дала утонуть ни за что, ни про что! Кстати…