Лохо Эректус

Но тогда, рассуждал Венедикт, ему волей-неволей придется вступить в конфликт с незнакомой совсем группировкой. А это не радовало. Однако кореец не раз в разговоре намекнул, что содержимое кейса во много крат перевесит любой риск славян и даже кровопролитная война с чужаками окупится им с большой прибылью. Это и подкупило Венедикта окончательно. Ведь китайцы, действительно, как ни крути, пока ещё не в цене, и впрягаться за них вряд ли кто станет реально. А раз так, то в случае геморроя их можно будет, не опасаясь поссориться с кем-нибудь всерьёз, смело слить соскучившемуся по работе Михалычу.

Так, ну это ясно, подумал бандит. А что же в активе?

Как он и предполагал, мочкануть узкоглазых Семёну удалось без потерь, но (вот досадная неожиданность!) ни при самих китайцах, ни в их машине не оказалось ничего, что напоминало бы деньги. То есть получалось, что покупать они ничего не собирались, а приехали, чтобы просто забрать "дипломат". Но тогда зачем вся эта беспорядочная стрельба, затеянная Мо? И этот дурацкий рывок в лес вместе с кейсом? А непонятный собачник? Он-то откуда там взялся?

— Да, ну и сволочь же Мо! — выругался вслух Венедикт.

Таки он всё же ошибся. Подонок кореец, скорее всего, с самого начала задумал этот спектакль единственно лишь для того, чтобы чужими руками убрать конкурентов и передать собачнику груз. Пусть даже ценой собственной жизни. Что ж, получалось, старый друг его определённо развел и оставил не просто без денег, но и ввязал в абсолютно ненужную бойню. В игру, правила которой ему неизвестны. А сам при этом красиво ушел.

2.

2.1. Вы догадались, что Ник — это я. В смысле, это не nick, а мое настоящее имя. Кстати, весьма популярное. Коля, Микола, Колян. Всем привет!

Я — славный парень и работаю в одной из компаний директором по пиару. Может, кто-то из вас не понимает, что это значит, да и не парьтесь. Главное, что на самом деле я не делаю того, чему обучался и что должен делать согласно служебных обязанностей. Нет, разумеется, каждое утро я приезжаю в офис, исправно включаю свой комп и что-то печатаю. Но пользы от моего присутствия, если серьезно, нет никакой. До моего прихода в компании не было директора по пиару, и она от отсутствия такового не умерла. Реклама более или менее размещалась, материалы в прессе и на ТВ выходили, корпоративы шли на ура.

Каждый департамент в компании имел своего менеджера по связям с общественностью и нужды в концентрации власти, на взгляд генерального, никогда не было. Так что зачем я вдруг ему такой внезапно понадобился, мне непонятно. Ведь здесь у меня, в отличие от прежних мест службы, здесь нет ни бюджета, ни медиаплана, ни полномочий, ни даже своих подчиненных, чтобы руководить. И хотя по законам жанра пиарщики департаментов должны быть привязаны к общей информационной политике фирмы, мне до сих пор не позволяют собрать их в кулак.

По какой-то странной нелепой традиции главным стратегом и вдохновителем всего креативного является сам генеральный, а пиарщики департаментов лишь воплощают все в жизнь. И ничего поделать с таким вопиющим и даже вредным для компании положением я не могу. Ведь даже комментарии для журналистов он пишет лично сам, не разрешая мне править текст. Мол, типа, он сам что ли не в состоянии написать то, что думает? Так что мне остается лишь добросовестно разослать материал по профильным СМИ.

Вот и получается, что я — лишь атрибут, ничего не значащий персонаж, Петрушка. Вот как я себе это все вижу. Видимо, просто дань моде. Так уж сложилось, что иметь в своей фирме подобного, как я, просто положено, вот шеф, наверное, и решил, что и ему по карману нанять еще одного бездельника. В конце концов, разве он менее крут, чем все друзья и коллеги?

Вы спросите, почему же я еще до сих пор здесь работаю? Отвечу. Так кризис же, люди! А за то, что я тупо есть, что всегда под рукой и готов выполнить все, что мне прикажут, мне платят две штуки долларов в месяц. Так что обижаться я как бы даже не в праве. Главное, чтобы желание шефа иметь такого как я продлилось подольше. Вот я изо всех сил и притворяюсь, что он в принципе гений и в любом своем мнении безукоризненно прав.

Разумеется, в понедельник на офис я плотно забил. Позвонив в полвосьмого утра на колл-центр, я хриплым и полным траура голосом объявил, что не на шутку болен, но остаюсь на мобильном и, бросив трубку, тут же вырубил связь. Общаться с миром, как вы понимаете, мне было недосуг, о работе я думать не мог, да и какая могла вообще идти речь о ней в принципе, когда мне предстояло нечто более грандиозное, чем какой-то дурацкий пиар. Кроме вскрытия кейса на сегодня я все дела отменил.