Лохотрон Мидаса

1. Запрещается делиться информацией о данном договоре с непосвящёнными третьими лицами любым способом (письменно, устно, жестами).

Чем дальше я читала пункты, тем в большее уныние впадала.

2. Запрещается приобретать недвижимость, транспорт (включая морской и воздушный), предметы искусства и роскоши, ювелирные изделия в собственность как в личную, так и в пользу третьих лиц. Допускается только аренда, за исключением случаев, описанных в пункте 7.

3. Запрещается безвозмездно передавать денежные средства третьим лицам, за исключением благотворительных целей в размере до 10% от ежедневной суммы. Также запрещается просто уничтожать обналиченные денежные средства.

4. Запрещается приобретать билеты на транспортные средства, концерты, спектакли, киносеансы и не пользоваться ими.

5. Запрещается привлекать внимание к своей персоне прессы и лидеров мнений.

6. Запрещается вкладывать деньги в рекламные кампании третьих лиц.

7. Разрешается ежедневно снимать наличные в размере до 10% от суммы и тратить их на чаевые (не более 20% от суммы заказа), оплату такси и общественного транспорта, косметические и прочие процедуры по уходу за лицом и телом.

8. Разрешается оплачивать услуги любых специалистов, кроме указанных в пункте 6, при условии полного использования результатов этих услуг.

9. Деньги, вложенные в депозиты и/или выданные в виде заёма третьим лицам, в расход не засчитываются.

«Да уж, – протянула я, закончив читать, – теперь понятно, чего они миллионами разбрасываются. Такие условия невозможно выполнить».

Личности молчали. Видать, языки отнялись от полученной информации. Умом я понимала, что договор – авантюра, которая для меня может плохо закончиться с вероятностью девяносто девять процентов, но оставшийся процент не давал покоя мятежной русской душе.

– Самым правильным будет отправить эти бумаги в помойку! – Мой голос разума – Людмила – снова заговорила. – Ты же сама видишь, согласиться на условия, значит, подписать себе смертный приговор.

– Да что ты заладила, смерть да смерть. – Люся явно прятала разочарование за раздражением. – Надо подумать хорошо, прежде чем сливать такой шанс в унитаз.

– Чего тут думать-то! Договор не стоит подписывать и точка!

– Извините, что снова вмешиваюсь, – робко перебила их Людочка. – Если не ошибаюсь, до принятия решения у нас осталось чуть меньше двадцати трёх часов. Возможно, стоит отложить дебаты до завтра, а сейчас пойти спать? У Милы был тяжёлый день, ей нужно отдохнуть.

В подтверждение её слов я широко зевнула.

– Трусиха дело говорит. Утро вечера мудренее. Вот кто у нас самый башковитый, а не ты, грымза старая.

– Я не старая! Мне, как и вам, двадцать пять. И не называй её трусихой!!!

«Людочка права. Пойду-ка я баиньки. А завтра на свежую голову и решу, принимать мне предложение "Мидаса" или нет».

Глава 3

Казалось, только легла спать, а уже наступило утро. Лёжа в кровати, думала о сложившейся ситуации с договором. Утро не внесло ясности в сумятицу мыслей, как я надеялась. Все доводы разума были за отказ от сделки, смахивающей на аферу.

– Правильно, Мила. Наконец рассуждения взрослого человека, а не подростка в пубертате.

– Эй, это на кого это ты намекаешь?

– Я не намекаю, не имею такой привычки. Прямо говорю: твоя страсть к нахождению неприятностей на пятую точку, кстати сказать, нашу общую, проявление незрелой личности.

– Ой, а ты у нас, значит, мамочка? Такая вся правильная, серьёзная…

– Да, я такая. Должен же быть кто-то ответственным.

– … И скучная до зубного скрежета.

При упоминании мамы глаза наполнились слезами. «Была бы мамуля жива, на фиг не сдались мне тогда все деньги мира».

– Смотри, что ты наделала, Люся!

– Мила, прости, я не хотела тебя расстроить.