Локи? Джеймс Грей (СИ)

– О, как же наивно было полагать, что я изменился. Стал другим, добрым бескорыстным, честным доктором, зарыв личность, формировавшуюся веками, вглубь за два года. И не держу зла на вас. Хотя роль, признаю, была занятная, но я преследовал только свои интересы, – изумрудные глаза опасно сверкнули и этот блеск совсем не понравился капитану.

– Да, я спас тебя, не отыгрался. Но только чтобы героя Америки совесть замучила. Ты же идеальный, беспорочный. Слишком велик был соблазн опровергнуть это, – капитан шагнул назад. Сейчас он всё ещё был беззащитен перед трикстером.

– Но мне надоело смотреть на муки твоей совести. И поэтому я отомщу. Сейчас. За поражение в Нью-Йорке, за суд в Асгарде, за все мучения… Сначала тебе, потом Тору.

– Что? – только сейчас, после этих слов, Стиву стало действительно страшно.

– Щ.И.Т. не оставил его в покое даже сейчас. Клинт Френсис Бартон. Выполнял опаснейшее задание на службе у Щ.И.Т.а и попал в больницу. По иронии ту самую, где я тогда работал. Переломанные кости, разорванные сухожилия, порванные связки, повреждённые мышцы… рук. И меня вызывают. Они думают, может, я помогу? Ведь я часто нахожу выход из, казалось бы, безвыходных ситуаций… – улыбка появилась на лице трикстера. Глаза блеснули злорадством.

– Но он, увы, потеряет руки, – Капитан Америка испуганно взирал на него, не произнося ни звука.

– Он потеряет руки потому, что только я могу их спасти, – Локи шагнул вперёд. Глаза заблестели металлом. И он жестоко продолжил.

– Но ведь я этого не сделаю.

– Ты же… – начал было солдат в попытке хоть что-то возразить, однако маг бесцеремонно перебил его.

– Ты будешь видеть мучения своего друга, осознавая, что всё это из-за тебя, что ты виноват. Но будешь дотошно жалок и совершенно бессилен. Потому что ничего не сможешь изменить.

– Зачем… зачем тебе это? – в ответ на тихую фразу Роджерс получил лишь короткий смешок.

– Хочешь воззвать к моей гуманности? Давить на жалость, которой у меня нет? Заведомо проигрышный вариант. Я монстр. И всегда им был, так ведь? Поэтому я хочу только одного. Я хочу справедливого возмездия. Я хочу, чтобы ты страдал так же, – от тона, которым было это сказано, Стиву стало не по себе.

– Так почему не меня? Почему Бартон? – безумная улыбка проскользнула на лице.

– Ты бы боролся, не сдался бы, а так… Я убью его надежду в зародыше, он будет страдать. И ты вместе с ним.

Последовала долгая затянувшаяся пауза, Стив не решался разрушить тишину. Он стоял, уже облокотившись о стену спиной и пытаясь всё понять. Осознание пришло очень скоро, но это никак не помогло.

– Никто не поможет ему, Роджерс. Я тебе обещаю, никто не возьмётся его лечить, – изумрудные глаза полыхнули алым яростным холодным огнём.

– Ведь если я скажу, что шанса нет, для всех это будет значить, что его действительно нет. Ведь если я не смогу - не сможет никто, – в руке полыхнул зелёный огонь. А в голове кэпа всплыла фраза одного из докторов, подтверждающая слова бога. И стало ещё страшнее. Потому что от Локи действительно зависела жизнь его друга.

– Сообщишь ему, что он из-за тебя лишится рук и всего к чему привык? – спросил, прищурившись, трикстер и тут же сам ответил на свой вопрос.

– Хотя нет. Я не хочу отказывать себе в таком удовольствии.

Снова последовало минутное затишье, давящая тишина, показавшаяся уж слишком долгой капитану. В воздухе так и искрилось молниями напряжение.

Потолок давил, а в просторной и прохладной комнате вдруг стало слишком тесно и душно.

Но дальше было ещё хуже.

– Скажи мне, как это, Роджерс, чувствовать, что твой мир рушится, – змеиный шёпот пробирал до костей, заставлял съёжиться, а кэп испуганно взирал на бога, казалось бы, замечавшего только небольшое зелёное пламя в собственной руке.

– А ты стоишь в самом эпицентре этого персонального ада и совсем ничего не можешь сделать, – Локи с силой сжал руку, огонь сверкнул, последний раз устремившись вверх, и исчез. Маг поднял голову, заглянул в глаза капитану, ловя полный страха взгляд голубых – нет, зеленоватых – глаз, и шагнул вперёд.

– Потому что ты, и только ты, виноват в её разрушении, потому что ты начал весь этот ад, – он смотрел на героя Земли, но теперь на лице его не было привычной улыбки.

– Скажи мне, как это, Стив.

Было больно. Очень, неимоверно, бесконечно, невозможно больно. До зубного скрежета, до белых костяшек пальцев, но сбитых в кровь кулаков. Но он не ответил. Не доставит богу удовольствия лицезреть своё постыдное поражение. Только вот в груди появилась зияющая пропасть, чёрная дыра, огромная бездна, где исчезло всё. Все эмоции, желания… надежды. Ведь он знал, знал! Нельзя было доверять богу лжи. И как же хотел сейчас оказаться на месте Бартона, но…

Лофт вышел из комнаты. Роджерс позволил себе судорожный выдох и обессиленно сполз по стене. Теперь в личности доктора никаких сомнений не было. И, как выяснилось, памяти он тоже не терял. Но только легче от этого не стало, ни ему, ни Бартону.