Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Дождей давно не было, а солнце скрылось за тучами — идеальная погода для конной прогулки. Ворон переместился на плечо царевича и задремал, полуприкрыв глаза. Таки заставил сына Одина везти свою пернатую тушку лично.

Локи взял с собой только двух человек и выехал за ворота. Он никак не мог решиться на отчаянный шаг. Сказать отцу правду — единственно возможный вариант. Он не пойдет против короны, он не пойдет против брата. Но как не подвести поселенцев под эшафот? Как объяснить их идеи и чаяния народов других миров? Локи пытался вспомнить, удавалось ли ему хоть раз в жизни в чем-то убедить отца? Обычно отец с легкостью убеждал его в глупости и недальновидности. Но промышленную формацию без поселенцев не свершить, они хранят сокровенные знания, которые некому унаследовать, их гибель поставит крест на будущем Асгарда!

Марципан скакал по лавовым полям. Вдали, почти за горизонтом, шипели и взрывались гейзеры, а впереди показался памятник — тот самый, мимо которого Локи проезжал, впервые следуя за отцом в мир отверженных. Мертвец воскрес, а истукан как стоял, так и стоит. Никто его не убрал, словно младшего царевича всё еще считали покойником. И в некотором смысле так и было, ведь в глазах простых асов отверженные не отличались от мертвецов. Только вот вряд ли простые асы знали о переезде сына Одина в «загробный» мир.

Ворон несколько раз срывался с плеча и разминался в полете, но неизменно возвращался на свое место. Осторожно садился, стараясь не поцарапать шею острыми когтями, и снова засыпал. Но ни его полеты, ни красоты окрестных пейзажей не помогали Локи отвлечься от мрачных дум. Сложное решение тяготило — слишком много надежд связано с миром отверженных и слишком мал шанс, что надежды обратятся былью.

Царевич въехал в столицу, но даже необходимость здороваться буквально с каждым встречным не мешала думать и подбирать правильные слова. Время утекало сквозь пальцы. Вот уже и величественный Гладсхейм. Золотой чертог. Родной дом. Который он не желает заливать кровью родных. Локи велел свите возвращаться в поселение. Если ему суждено вернуться живым, он найдет, с кем поехать, если нет, то его прислужники будут хотя бы в относительной безопасности в поселении.

Локи успел несколько раз мысленно проиграть разговор с отцом, но ничего хорошего ни разу не получилось — Всеотец слишком непредсказуем и порой скор на расправу. Царевич спешился перед золотыми воротами, отдал лошадь подоспевшему слуге и взбежал по блестящим ступеням, привычно игнорируя стражей. Он не собирался сразу идти к отцу с донесением. Сперва переодеться, отдохнуть, возможно, посоветоваться с матерью или Учителем. Да хоть с братом. Он же играет в благородство, а то, что мотив сохранить жизнь преступникам исключительно корыстен, можно не пояснять. Локи спокойно дошел до своих покоев, кивнул стражникам, зачем-то охранявшим жилище царевича, даже когда его самого не было дома, и вошел внутрь. Какого же было его удивление, когда в комнате обнаружился Фандрал! Он стоял у окна и, заслышав шаги, обернулся. Локи недоуменно вскинул бровь, взглядом требуя объяснений. Просто так в его покои пробраться невозможно.

— Прости за вторжение, — Фандрал попытался улыбнуться, но улыбка вышла безрадостной. — По приказу Всеотца ты задержан. При попытке сопротивления мы вынуждены будем применить силу, а в худшем случае…

Фандрал не договорил, но Локи и сам понял. Хотел уточнить, кто такие «мы», но не стал. Стража за дверьми никуда его не выпустит.

— Дурацкая шутка, — бросил он раздраженно, стараясь сохранить лицо. Неужели отец таки узнал о заговоре, и утренние подозрения подтвердились?

— К сожалению, не шутка, — Фандрал подошел ближе, а Локи едва не отступил, но быстро взял себя в руки. Он может попробовать сжечь приятеля заживо… Если успеет, учитывая его божественные силы. — Ты задержан. Дворец пока ни о чем не знает и лучше будет, если не узнает.

— Это какая-то ошибка. У меня письмо от отца, — Локи материализовал пергамент. — И ворон может подтвердить, — он кивнул на птицу, невозмутимо сидящую на плече.

— Именно Один и приказал арестовать тебя, — Фандрал опустил глаза, как будто ему было неловко говорить.

— Да в чем меня обвиняют? — спросил Локи, теряя самообладание, хотя ответ знал заранее. Ладно, заговор — не самое страшное. Заветное письмо, изобличающее Хагалара, должно сработать. Придется, конечно, выдать тайну осколков Тессеракта, но всё лучше, чем попасть на виселицу. Только сперва стоит разобраться, что знает Фандрал, какую версию отец выдал своим марионеткам.

— Тор, — начал было Фандрал, но вдруг осекся, будто сказал что-то не то.

— В чем меня обвиняет Тор? — тут же ухватился Локи за спасительную ниточку. Есть еще шанс, что дело не в заговоре, что братец решил обвинить его в падении Беннера. Да все лучше, чем кажется!

— Ни в чем, — Фандрал отвернулся. — Ты либо очень искусный лжец, либо и в самом деле ни при чем.

Локи воздержался от комментариев и весь обратился в слух.

— Тор умер, — сказал Фандрал тихим надтреснутым голосом. — Убит. И всё указывает на тебя.