Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Тор внимательно слушал отца, не веря собственным ушам: чтобы Один Всеотец признавал, что не может наказать преступника, оправдывал его? Такого просто не могло быть. Бог грома бросил быстрый взгляд на мать, но она казалась безучастной к разговору. Царица протянула руку к ворону, погладила по спине и крылу. Птица не заметила её прикосновения. Мунин вперил взгляд в царевича и смотрел на него, не мигая. И вновь Тор, как и в день возвращения, чувствовал себя преступником. Ему уже начинало казаться, что не Локи во всем виноват и заслуживает суда, а он сам. Глаза ворона обладали каким-то гипнотическим действием.

— Локи был рожден, чтобы стать царем, и он это знает. Даже оправдательный приговор извратит его разум, — Один протянул свободную руку, приглашая Мунина сесть на плечо. Теперь на бога грома смотрели пять внимательных глаз: один серый, строгий и четыре черных, изучающих. Воителю чудилось, что все его мысли выворачивают наизнанку, вытряхивая тайны, причем не отец, а вороны, которые потом, в тишине покоев, поведают царю Асгарда обо всем, о чем думал его сын на самом деле, обо всем, что он хотел бы утаить в самых дальних уголках своей души.

— Но у тебя есть выбор, Тор Одинсон, — добавил царь резко. — Участь Локи в твоих руках. Если ты хочешь, чтобы твой брат поплатился своей жизнью.

— Я не опозорю свое имя ложью, — отрезал Тор, пристально глядя не на отца, а на мать, ища у нее поддержки и не находя её. Как всегда в таких случаях, она полностью отдавалась на волю мужа и лишь смотрела на происходящее, не принимая в нем участия. — Локи не пытался убить меня.

— Хорошо, — Один отвернулся, зато взгляд воронов стал неодобрительным. Птицы прекрасно понимали, что Тор лжет. — Если ты веришь, что есть наказание, которое не сломит дух Локи, а вернет его нам, найди. И в тот день я, Один Всеотец, объявлю тебя судьей над твоим братом. Но помни, что мировой суд над героем и победителем нужно оправдать перед народом.

Тор отвел глаза, не выдержав взгляда вестников. Отец с двумя воронами на плечах походил на какое-то невиданное чудовище, говорящее человеческим ртом, смотрящее птичьими глазами. В такие моменты создавалась полная иллюзия химеры. А ведь Один, на самом деле, не мог прочитать мысли своих любимцев и понять, что они видят в том, кто стоит перед ним. Тор сжал руку в кулак, сдерживаясь, чтобы не призвать молот и не разнести беседку в щепки. Все было спланировано заранее, задолго до того, как он вернул брата с Асгард. Отец с самого начала не собирался судить побежденного, поэтому и устроил церемонию примирения. Тор вспомнил, что сказал ему Один перед тем, как отправил в Мидгард: «Приведи своего брата живым и, по возможности, здоровым. Судьбу бога должны решать боги». Тор понял тогда, что отец говорил о суде, и считал это решение вполне справедливым. Но теперь оказалось, что он все неправильно понял, обманул людей, с которыми сражался бок о бок, которые пострадали от Локи, и которых он покинул сразу по окончании войны, даже не оказав помощи. Хотя как он мог помочь?

— Зачем ты отослал Локи в город отверженных? — дерзко спросил Тор, озвучивая одно из своих самых страшных предположений. — Это изгнание? Наказание без суда?

— Я его никуда не отсылал и никак не наказывал, — возразил Один. Мунин громко каркнул, будто подтверждая сказанное. Фригг вздрогнула от неожиданности. — Это было его решение — от Тора не ускользнуло, как родители понимающе переглянулись, как изменился голос отца, когда он дошел до слова «его». — Но ты прав: я хотел, чтобы он проводил в поселении большую часть времени.

— Зачем? — удивился молодой бог. — Локи жаждет расквитаться с нами. Он изощренный лжец, и в мире преступников он задумает новое зло.

— Там Локи занят делом, а не тратит время на пустые развлечения и покорение давно покоренных вершин, — пояснил Один, уязвляя гордость сына. Он дотронулся сперва до одного ворона, потом до другого, будто спрашивая подтверждения. — Работая над починкой артефакта, он занимает свою голову чем-то, кроме мыслей о мести и страха за свою жизнь. Тор! — Один интонацией заставил встретиться с ним взглядом. — Ты хоть представляешь, как ты унизил Локи, сковав его?

— Он это заслужил! — откликнулся Тор, еще пока контролируя себя, сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего в порыве обостренной справедливости, уничтожающей все родственные и дружеские связи. Однажды он уже жестоко поплатился за свои необдуманные слова и не хотел повторения пройденного. Однако сейчас он чувствовал себя даже хуже, чем в изгнании: мало того, что отец нарушил все его планы, так он еще и недоволен его поведением. А что делать во дворце, как не развлекаться? Править-то так и не позволяют! А учиться уже нечему.

— Я думаю, что, с точки зрения людей, он заслужил и худшего, — подтвердил Один, вставая и помогая встать супруге. — Твое чрезмерное увлечение смертными меня печалит. Ты хотел защитить Локи от меня или же казнить?