Локки. Потомок бога

И тотчас в моей голове что-то щёлкнуло, собрав воедино разрозненные детали. Чёрные драконы вылупляются, когда на них попадает слизь пауков! Оттого-то яйцо и валялось в том логове. Кто-то хотел пробудить его, но по каким-то причинам не смог этого сделать или не успел.

— Императорский подарок, — восхищённо покрутила головой баронесса. — И как ты его назовёшь?

— Кайф. Почему? Да потому что нужно жить с кайфом.

— Громов, не порти жизнь гордому существу. Это же тебе не дворняжка из подворотни, — скривила благородное личико мулатка. — Ты бы его ещё Мурзиком назвал или Бобиком.

В глазах крошечного существа тоже отразилось возмущение. Оно будто понимало, о чём идёт речь, и не очень-то и хотело быть Кайфом.

Вообще-то, драконы более-менее разумны. Но этот шкет только вылупился, так что он вряд ли умнее моего левого берца.

— Ладно, подумаю, как его назвать. Вот так сразу в голову ничего не лезет.

— Послушай моего доброго совета, никому не показывай дракона. Иначе приедут люди из особого отдела и именем Императора заберут у тебя такую любопытную животину. С ними не договоришься.

— Да, ты права, — согласился я, придя к такому же выводу.

Сейчас дракончик максимум палец может отхватить, а как вырастет — так станет машиной для убийств. Такую силищу Император просто обязан прибрать к своим ухоженным ручонкам. И он довольно быстро узнает о существовании дракончика. Смертные шустро донесут до его ушей такую новость. А мне пока не с руки ссориться с Императором.

— И как ты собираешься скрывать его от людей? На цепь дракона не посадишь и фуфайку в будку не постелешь, — хмуро проговорила девушка, с подозрением оглянувшись на графа.

Тот брёл в нескольких метрах позади, глядя себе под ноги. Он точно ничего не слышал и ничего не видел.

— Придумаю что-нибудь, — проронил я и снова услышал жалобное бурчание желудка. — Жрать хочется.

— Жрать? Громов, ты же дворянин. Что за лексикон? — поморщилась баронесса.

— Кто бы говорил, — язвительно оскалился я, отправив дракона в чудом уцелевшую поясную сумку. — Ты, когда по кишке ползла к поверхности, иногда такое выдавала, что даже я краснел.

— Во время боя или отступления можно.

Мы принялись обмениваться колкостями. И за этим благородным делом девушка вдруг начала стремительно терять силы. Её глаза слипались, язык заплетался, а ноги подгибались. Вот и её настиг откат!

Пришлось мне обхватить Огневу одной рукой за талию и поддерживать её во время пути. Хорошо хоть буря начала ослабевать. А уже буквально через десяток минут она совсем унялась. И мы смогли увидеть на горизонте форт Заступник. Его освещали факелы, разгоняющие начавшие сгущаться сумерки.

— Кар-р-р! — каркнул Рарог и улетел прочь.

Уверен, он скоро вернётся, чтобы услышать мой рассказ о битве в подземелье Хаоса.

Граф же едва не расплакался от счастья и кинулся к форту как лошадь, почуявшая родное стойло. Его «копыта» так и замелькали. Мы с Огневой едва поспевали за ним. Понятное дело, что Кеша первым прискакал к воротам.

Нас тут же пустили внутрь, оказали медицинскую помощь, дали воды и отвели в небольшой кабинет с грубыми стенами из блоков и с зажжённой керосиновой лампой на массивном рабочем столе.

Горского усадили в кресло и дали плащ, а нас с мулаткой отправили на потёртый диван.

— Где Ратников? Что случилось? — сразу же выстрелил вопросами встревоженный капитан Морозов.

Помимо него, в кабинете был ещё один человек — крепкий, пожилой дворянин с остатками седых волос и изборождённом морщинами лицом. Он руководил той группой, что первая прибыла в форт. И величали его граф Седов.

— Он погиб, — взял слово графенок, снова превратившись в надменного аристократа. Словно и не он последние несколько часов вёл себя как форменный маменькин сынок.

— Продолжайте, граф Горский, — посмотрел на него пожилой аристократ, стоя возле окна-бойницы.

— Кхем, — кашлянул в кулак Кеша, почесал шею и с достоинством заговорил: — Наш отряд попал в блуждающую аномалию, перенёсшую нас в подземелье Хаоса. К сожалению, на меня сразу набросились десятки пауков и драхнидов пятого уровня. Я храбро сражался с ними, но пропустил удар по голове. Он-то и выбил из меня сознание. А очнулся я уже в храме богини Маммоны. Вокруг валялись сотни пауков, а безголовое тело жрицы лежало на камне. Тут на нас снова напали пауки. И нам пришлось отступить перед превосходящими силами противника. Во время этого манёвра Ратников пожертвовал собой, чтобы дать нам возможность выбраться на поверхность и спастись. Я бы остался вместе с ним, но в тот момент моё тело практически лишилось сил. Да ещё я помогал спастись баронессе Огневой. Мужественно нёс её на своём плече.

Оклемавшаяся после отката мулатка возмущённо фыркнула, глядя на Горского. А тот старался не смотреть в нашу сторону.

Прокляни его Чернобог! Как же Кеша себя обелял! Не знай я правды, мог бы поверить в его слова. Отменный лжец.

— Эх, Ратников, — тяжело вздохнул Морозов, ударив раскрытой ладонью по ляжке, — пусть боги будут благосклонны к твоей душе.