Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

Кабину кондуктора встряхнуло на неровном участке рельсов — подвеска была никудышной. Эти крошечные, рассчитанные на двоих избушки на колесах были расставлены через каждые сорок вагонов. Пахло креозотом, недельной давности едой и грязью. Комнату пересекала пара гамаков. В углу стояла маленькая плитка, еще были стол, дыра в полу для справления нужды и такое количество крюков и гвоздей по стенам, что прислоняться к ним было опасно. Служебный вагон по сравнению с этим выглядел апартаментами первого класса.

Сейчас в кабину Брогана набились еще восемь кондукторов, которых он выбрал на дело. В разное время он работал с каждым из них. Не то чтобы он им доверял, но на каждого из них у него был компромат, а это обеспечивало преданность. Как бы то ни было, чтобы держать их в повиновении, он полагался на их алчность, а дело это давало для алчности хорошую почву.

— Что нам теперь делать? — спросил Чисхольм.

У него были глаза навыкате, напоминавшие Брогану вареные яйца. Броган обвел взглядом своих людей — Пека, Рихтера, Страчена, Делавэра, Талбота, Уэлча — и почувствовал, как они напряженно ожидают его команды.

— Ничего не выйдет без этого ключа, — объяснил он ситуацию. — Ключ у мальчишки, а мальчишка в цирковых вагонах. Этот полукровка, инспектор манежа, прячет его. Достанем ключ — и мы снова в игре.

— А ты уверен, что он просто не свалился? — спросил Маки. — С трудом верится, чтобы ребенок ночью перебрался через все эти вагоны.

— Его отец был кондуктором, — ответил Броган. — И чертовски умелым. Я видел этого мальчишку в горах. Он в лавине уцелел. В нем есть стержень. Если он и упал, то только в клетку со слоном.

— Так если он жив, он уже проболтался, — сказал Уэлч.

— Это не важно, — отрезал Броган. — Кому он расскажет? Ты что, думаешь, кто-нибудь поверит какому-то цирковому чудику? В любом случае, если он в этих вагонах, живым он оттуда не выйдет.

Повисла короткая, тяжелая пауза.

— Ты уверен, что хочешь убить сына главного управляющего? — спросил Чисхольм, опасливо оглядывая остальных.

— Ты можешь предложить лучший способ заставить его молчать? — злобно поинтересовался Броган. — Вы, парни, можете выйти из игры в любой момент. Когда ставки так высоки, приходится слегка замарать ручки. Такой шанс раз в жизни выпадает — и денег у вас будет больше, чем удастся в этой жизни потратить. Или вы предпочитаете работать на дороге? Пек, если ты потеряешь еще один палец, не будешь годен даже в почтовый вагон. А ты, Рихтер, помнишь, что случилось с твоим напарником Мак-Гаверном? Кто позаботится о твоей семье, если тебе отрежет ноги на работе? Никто ведь не продаст нам страховку, ребята. У нас ничего нет. Мы в рабстве. Это наш шанс стать свободными.

Он посмотрел на своих людей, поняв, что они полностью в его власти.

— На этот раз мы вернемся в цирк все вместе, — сказал он. — И мы схватим этого мальчишку.

Глава 8 Поступление в цирк

Репетиционная комната Цирка Данте представляла собой длинный и узкий гимнастический зал, занимавший весь двухэтажный вагон. Свет проникал в окна и фонари на крыше. Чтобы избежать назойливого внимания зевак во время стоянок поезда, все окна вагона были заклеены рисовой бумагой. На стенах висели красочные афиши с изображениями диких животных, на которых рекламировались смертельные номера и невероятные фокусы.

По залу на ходулях вальсировали двое человек, в которых Уилл сразу узнал сиамских близнецов, встреченных ими ранее в вагоне-ресторане. Пользуясь тремя ходулями, они двигались так слаженно, что Уилл не мог отвести от них восхищенного взора.

— Это братья Жень, — сказала ему Марен. — Исполняют один из наших самых популярных номеров.

— Потрясающе танцуют!

— Жаль, они между собой не ладят.

— Не ладят?

— Они ненавидят друг друга. Кто бы на их месте испытывал другие чувства? Быть насильно привязанным к кому-то на всю жизнь! Ли однажды хотел заколоть Мина. К счастью, у него ужасное зрение. Мин нужен ему для того, чтобы видеть.

В другом конце зала акробат спрыгивал с трапеции, переворачивался в воздухе и приземлялся на доску качелей, что запускало второго акробата высоко воздух к двум кольцам, висевшим под потолком. Оба акробата были худыми и мускулистыми, а головы их были обриты — только на затылке торчали пучки волос, собранные в три косички.

— Они… — начал Уилл.

— Да, из племени мохавков, — подтвердила Марен. — Лучшие акробаты, каких я когда-либо видела. Они не знают, что такое страх высоты.

Поодаль, у стены с зеркалами, растягивались три длинноногие балерины с волосами молочного цвета.

— Мистер Дориан считает, что балет придает цирку более высокий класс, — объяснила Марен, заметив, что Уилл смотрит на танцовщиц. — Они совсем не такие ангелы, какими кажутся.

— Правда? — заинтригованно спросил Уилл.

— Слышал бы ты, как они бранятся.

Тут и там тренировались жонглеры. Уилл почувствовал, что попал в какое-то восхитительное место, но то, что происходило в зале, подавляло его, и у него не получалось даже представить, какое он мог бы принять участие во всем этом.