Локон с Изумрудного моря

Если у вас куда менее буйная фантазия, чем у Локон, поясню: все начинается с ощущения, будто чьи-то руки раздвигают вам челюсти. Затем лозы заполняют горло и, не удовлетворившись этим, проникают в легкие. Под нажимом ростков вываливаются зубы, а другие ростки, продырявив мягкое нёбо, вторгаются в носовые пазухи. Но до мозга они обычно не добираются, поэтому вы не теряете сознания, умирая от удушья, и явственно ощущаете, как лозы выпихивают ваши глаза из глазниц.

К счастью для Локон, вскоре в трюм, спотыкаясь, спустился матрос в матерчатой маске. В руках он держал фонарь и какие-то незнакомые ей снасти, в том числе странной формы ящичек под названием дозатор. (По чистой случайности таких размеров, что мог бы вместить человеческую голову.)

Матрос поднес дозатор к пробоине, затем осторожно уронил через отверстие в крышке несколько капель воды. Из передней стенки быстро вырос лист красновато-розового камня. Полупрозрачный, как мутный хрусталь, камень накрепко соединился с древесиной, закупорив отверстие.

Матрос серебряным ножом отрезал лист от ящичка. На каждом судне в мире Локон был как минимум один член экипажа, обученный обращению со спорами. Такие специалисты назывались споровщиками.

Локон с изумлением наблюдала за происходящим. Девушка слышала об этом веществе, розеите. Оно вырастало из розово-красных спор Розового моря, которое граничило с Изумрудным морем. В отличие от Багряного или Полуночного моря, Розовое было обитаемо, а это означало, что его споры не настолько смертоносны, как споры других морей. И все же девушка боялась их. Разросшиеся лозы во рту уж точно не прибавят здоровья, что уж говорить о кристаллах.

Однако матросу они явно были привычны – он ловко наложил розеит на пробоину, точно заплатку на прореху в одежде.

Споры можно использовать? В практических целях?

Урок морского военного дела плавно перешел в занятие по утилитарной экономике.

Заделав пробоину, споровщик снял с плеча еще один диковинный инструмент – шест с прикрепленной к его концу пластиной. Как только он взмахнул этой штуковиной над полом, выжившие споры стали тускло-серыми. Локон поняла, что пластина сделана из серебра.

Матрос глянул на лозу, разросшуюся посреди трюма, но, очевидно, решил, что в данный момент она не представляет опасности. Он направился к трапу, ведущему на верхнюю палубу.

– Стой! – выкрикнула Локон, схватившись за прутья передней решетки клетки. – На нас напал королевский корабль, да? По нам стреляют, не потребовав капитуляции и выкупа? Хотят разделаться с контрабандистами?

– Молись, чтобы они этого не сделали! – процедил матрос. – Иначе тоже попадешь под раздачу, инспектор ты или нет.

С этими словами он сделал жест, будто выплескивает в сторону девушки воду, что на их планете считалось весьма грубым.

– Так я о том и говорю! – воскликнула Локон. – Если они узнают, что на борту королевский инспектор, думаешь, не прекратят метать ядра?

Споровщик смерил девушку долгим взглядом, а затем поспешно достал ключ от ее клетки.

11. Вор

Зрелище, открывшееся глазам Локон, когда та вышла из трюма, могло бы напугать дракона. Враждебный корабль находился гораздо ближе, чем ей представлялось, – даже можно разглядеть матросов на его палубе.

У вражеского корабля было две пушки: одна находилась на носу, другая на корме. Возможно, вы слышали истории о больших парусных суднах с дюжиной пушек по каждому борту. Однако в мире Локон столь тяжеловооруженных кораблей не водилось; многие имели лишь одну пушку на круговой станине. Обычно за нее отвечал специальный матрос, канонир.

На носу «Мечты Ута» также стояла маленькая пушка. Но в данный момент корабль контрабандистов сильно накренился, выполняя маневр уклонения, и не мог вести огонь.

Локон понятия не имела о мореходных качествах кораблей; она просто с отвисшей челюстью наблюдала за тем, как вражеский корабль подошел еще ближе и выстрелил из носового орудия. Ядро упало, чуть не долетев до середины правого борта. В отличие от ядра, которое пробилось в трюм, это взорвалось при соприкосновении с поверхностью моря, расплескав вокруг свою водяную начинку.

Тотчас буквально в нескольких дюймах от Локон выросло очередное дерево из лоз, сплетя ветви в тугой клубок, запутанный куда хитрее, чем любовные похождения библиотекаря (уж поверьте, библиотекари – чрезвычайно странный народ), и продолжало расти, извиваясь и закручиваясь все пуще. Лозы напомнили Локон ее собственные волосы, которые приходилось распутывать с помощью щетки каждое утро.

Узловатые ветви карабкались по корпусу судна, цепляясь за его планшир. Натыкаясь на серебро, они моментально серели, умирали, подобно спорам, но не выпускали корабль из своей хватки. Так что даже без прямого попадания «Мечте Ута» не поздоровилось бы – вскоре лозы разорвали бы ее на части. И количество серебра на палубе не играло никакой роли. Впрочем, если лозы и не растерзают судно, то пригвоздят к месту, превратив в легкую добычу.

Матросы набросились на них с топорами, чуть не сбив Локон с ног.