Локсмастер. Книга I. Алчность

На утро началась моя новая жизнь. Причём на ту «новую жизнь», что каждый из нас хотя бы раз обещал себе начать с первого числа, понедельника, а особо оптимистичные с завтрашнего дня, она была совсем не похожа. Провалявшись половину ночи и стараясь убедить себя, что это всего лишь жуткий сон, вызванный например тем, что я потерял управление и въехал на своём автомобиле в дерево на обочине, уснул только под утро. И изо всех сил старался проспать общий подъём. Не дали. В роли будильника выступил замурзанный берец, с разгону пнувший меня по ноющим со вчерашнего дня рёбрам. И пока я хватал губами воздух и пытался сморгнуть выступившие от боли слёзы, надо мной склонилась небритая рожа, которой и принадлежала конечность обутая в этот самый берец. Проорав мне что-то в лицо, рожа помахала ещё одной своей конечностью с зажатым в ней пистолетом и гордо выпрямившись удалилась в сторону лестницы. В голове было пусто и душно. Хотелось только одного: чтобы от меня все отстали. Но пришлось вставать и брести вслед за остальными обитателями подвала наверх. Выбравшись на первый этаж, колонна рабов отправилась во внутренний двор коттеджа, где кое-как выстроилась в две шеренги. Заняв место во втором ряду и держась руками за болящую грудную клетку стал ожидать. Долго ждать не пришлось. Из дома вывалились три бандита, два из которых держали в руках охотничьи ружья. Эти остановились на крыльце и прислонившись к стене дома стали весело скалясь о чём-то переговариваться. Вряд-ли о ценах на нефть или картошку. Третий-же, лысый мужчина лет шестидесяти, но в хорошей физической форме, направился к нам и остановился перед строем.

– С очередным добрым утром в нашем спортивно-трудовом лагере «Солнышко»! Здесь вы пробудите в себе настоящего человека. Для всех кому вчера память бухлом отшибло и новеньких, напоминаю: меня зовут Физрук, – При слове «новеньких», он безошибочно отыскал мою помятую физиономию взглядом. – Каждое утро мы делаем зарядку потому что…

– Только в здоровом теле здоровый дух! – Нестройно и как-то грустно ответили люди вокруг меня.

– Молодцы! – обрадовался Физрук. – А у кого нет здорового духа, тот лишается кормёжки! Прогулять разминку можно, только если у вас острое отравление свинцом. И не менее чем девятью граммами. Если узнаю, что кто-то филонит, устрою это самое отравление, – Продолжал он веселиться. -Итак, приступим. Разминаемся и побежали.

И мы побежали. А еще поприседали и даже прошли присев на корточки кружок по внутреннему двору. Потом были отжимания, которые я не смог выполнить из-за опухших после побоев рук, за что удостоился недовольного взгляда от нашего лысого надсмотрщика. Потом бег приставным шагом. Словом – почувствовал себя на занятиях по физкультуре в школе. Впрочем продолжалось это не слишком долго. Спустя пол часа, устало дышащие люди подчиняясь команде тренера, отправились за дом. Где, стянув мокрые от пота майки и рубашки стали умываться и растираться водой из больших металлических бочек. Судя по желобам висящим над бочками, наполнялись они дождевой водой с крыши, а не из водопровода. Не рискнув спорить с наблюдающим за нами Физруком, я тоже наскоро ополоснулся не вызывающей доверия водой и вытершись футболкой отошёл в сторону. Умывание пошло на пользу и в голове немного прояснилось. И первым что мне бросилось в глаза, так это сверкающие нижним бельём женщины, наравне с остальными умывающиеся с нами у бочек. До этого, в людях одетых в испачканную и помятую одежду, которые занимались зарядкой вокруг меня, я представительниц прекрасного пола не признавал. Правда называть их прекрасными я сейчас бы не стал. Лишившиеся доступа к косметике и спа-процедурам, ранее ухоженные городские обитательницы выглядели непривычно и пугающе. Вторым наблюдением стало выражение глаз остальных невольников. Всё что от них требовал Физрук, они беспрекословно выполняли, но выражение их глаз всё время оставалось обречённо-отрешённым.

Завтрак, для приёма которого нас проводили на первый этаж дома стал неприятным открытием. Которым уже за сегодня? В качестве первого и единственного блюда выступал… Ну – пусть будет суп. Нет, никаких помоев с плавающими картофельными очистками и прочей непотребщины, о которых приходилось читать в художественных романах, здесь не было. Это был суп из одноразовой лапши. Ну этой, которая в брикеты по сто грамм расфасована и заваривается кипятком. В большой десятилитровой кастрюле было много воды остро пахнущей специей из этой лапши, чуть-чуть самих макарошек, какие-то мясные волокна и совсем уж капля картошки. В общем не растолстеешь. После приёма пищи, на который нам выделили двадцать минут, людей стали распределять между подходящими бандитами и уводить на работы. Не знаю кто куда отправился, но посмотрев на моё состояние, опухшие конечности и перекошенную влево фигуру, меня отправили работать в свинарник, наказав хромоногому парню из числа рабов объяснить мне обязанности.