Локумтен

Мальчик ухмыльнулся, припомнив ее прошлые слова.

— Так ведь войны с сердарами не было!

— Некоторые люди хуже любого сердара, — сказала старуха. — Садись уж, коли пришел.

Филь уселся на длинную скамью за грубый стол. За восемь месяцев в хижине ничего не изменилось, а ведь с продажи соли бабка должна была получить немало денег.

— Это была племянника соль, — ответила старуха на невысказанный вопрос. — Натаскал с шахты и попросил сберечь до лучших времен. А тут на шахтах случился обвал, да такой, что проще выкопать новые, соль подорожала, и он продал ее. Не дав мне за ее хранение ни гроша.

Близкая молния озарила хижину, одновременно раздался оглушительный удар грома. Старуха от страху присела. Вместе с ней, казалось, присела хижина. Дождь замолотил в ее крышу с удвоенной силой.

— У-у, какой! — сказала бабка, проморгавшись. — Ничего, скоро, значит, перестанет. Пойду-ка я собаку в сени запущу!

Поджидая старуху, Филь скинул на лавку волглый плащ, разглядывая одинокую комнату, закоптелую, низкую и пустую. В прошлый раз он глазом не успел моргнуть, как его выволокли отсюда. Дождь стихал, когда старуха снова появилась в комнате. Она тащила за ошейник пса.

— Переждал? — спросила она неприветливо. Пес молча оскалил клыки.

До Филя дошло, что бабка выжидала, пока ливень утихнет, а теперь выставляла его вон, не желая выпускать из лап оставленный им здесь в прошлый раз вещмешок.

— Матушка, где мои вещи? — спросил он поднимаясь.

— Какие вещи, милок, ты о чем? — ответила старуха.

Пес зарычал. Намотав плащ на руку, Филь приготовился сунуть его псу в зубы, если тот бросится, и решил не церемониться.

— Бабка, верни мои вещи, а то хуже будет!

Старуха секунду прикидывала расстановку сил, но на открытую драку не решилась.

— Продала, всё как есть продала! — запричитала она. — Времена нынче тяжелые, а сеть ты мне так и не починил, да еще новую дверь ставить пришлось после твоего визита. Так что не обессудь, касатик, а только вещи твои разошлись, чтобы покрыть мои траты!

Бабка врала, как сивый мерин, это было ясно как день. За один Арпонис она могла сменить не только дверь, но и поставить новый плетень. Мальчик сжал кулаки, и тут больную руку его задергало так, что он скривился.

Более не сказав ни слова, он вылетел на улицу, желая сдернуть поскорей с руки мокрый плащ. Видимо, до конца его жизни ей суждено теперь реагировать на сырость и непогоду. Удрученный Филь поплелся в город: поездка не задалась с самого начала. Впереди его тоже ждало мало хорошего: головомойка от секретаря Клемента, ночевка у лабазов и возвращение в Катаоку.

Однако не в натуре Филя было долго предаваться тоске. Едва тучи очистились и над городом выглянуло солнышко, он повеселел. А когда в небе вспыхнула гигантским мостом радуга, мальчик радостно засвистел и прибавил шагу. Чему быть, тому не миновать, не голову же ему снесут? А потом можно полазить по рынку и попытаться заработать, пусть с единственным золотым, да только пока не откроешь рот, туда ничего не попадет!

Предчувствие неизбежной удачи подгоняло его и он не заметил, как очутился за замковым мостом, куда его пустили, записав имя и цель визита. За дверью, куда прошлый раз стучался префект и откуда выводил Филя г-н секретарь, в приемной сидел мужчина в военной форме.

На его кителе, слева на уровне груди, красовалась эмблема — пять зеленых листочков, тянущихся к падающей на них капле воды, заключенной в сферу. Всё вместе было заключено в герб традиционной формы, над которым была вышита корона.

Сверившись с длинным списком на столе, офицер отыскал в нем имя мальчика, бросил на него заинтересованный взгляд и дернул за шнурок звонка. На звонок спустя продолжительное время явился другой военный, помоложе и в мундире с той же эмблемой.

— На рынке творится бедлам, — сказал он с порога. — Все три корабля с солью разбились у мыса Бока!

Офицер за столом сдержанно улыбнулся:

— Это не совсем правда, «Заря Тайдеры» обогнула мыс благополучно, через два дня будет в Унсете. Ее капитан — мой сосед, он переслал своей дочери весточку с птицей. А его посудина будет сама как два разбившихся корабля. — Показав на Филя, он сказал: — Против имени этого малого стоит пометка «не оставлять без присмотра». Доставь его к г-ну секретарю!

Чувствуя себя арестованным, Филь зашагал следом за военным. Этот замок был куда теснее хальмстемских просторов. Хотя мальчик уже бывал тут, но всё равно подивился длиннющим коридорам с узкими бойницами окон, а также дверей в неизвестные помещения, коих тут было великое множество.

Забравшись на второй или третий этаж — Филь потерял счет бесконечным ступеням — военный завел его в небольшой мрачный кабинет. Стенные панели в нем были из мореного дуба, потолок обшит ими же. Удобная мебель мягких форм разнообразием красок тоже не радовала. Даже оконный переплет двустворчатого окна был дубовый.

Посередине кабинета стоял массивный стол, за которым сидел одетый во всё черное господин секретарь. Его нос бороздил лежащий перед ним документ. Подняв голову, он жестом отпустил «конвоира».