О, тут масса вариантов! Я стала бы пожарным, пиратом, детективом, сиротой или вообще бы умерла. Конечно, после очередной ссоры с родителями. Вот бы они потом рыдали! Но утром мы бы помирились, и я снова стала бы певицей.
Теперь я мечтаю каждую ночь, и мои мечты такие классные, что спать хочется еще меньше. Конечно, первым делом я мечтаю о четырехэтажном доме. Я представляю его до самой полночи, пока полностью не обставлю каждый уголок!
Правда, утром я встаю с невероятным трудом, и мама все время ворчит, что у меня круги под глазами.
– Лола, – говорит она мне, – Лола, ты снова полночи не спала и фантазировала?
В общем, вы уже догадались, что я совсем не Джеки Джонс. И четырехэтажного дома у меня тоже нет. И мне не пятнадцать лет, а всего девять. Девять с половиной, если уж быть точной. В таком возрасте рановато становиться знаменитой певицей. Поэтому придется подождать, пока я чуток подросту. А имя Джеки Джонс для певицы – это супер. Даже моя подружка с этим согласна, хотя ей нравится и мое настоящее имя.
А вот и оно – Лола Фелозо. Лолой меня назвала мама, а Фелозо – фамилия моего папы. Она такая странная, потому что он из Бразилии. Я называю его «папай». Именно так бразильские дети называют своих пап. Мне кажется, звучит очень ласково. Папа часто разговаривает со мной по-бразильски. Он считает, что мне нужно знать его родной язык. Но я думаю, он просто сам старается его не забыть. Папай живет в Германии уже очень-очень давно. Он и с мамой здесь познакомился. Если честно, они познакомились в поезде возле туалета. Но это как будто совсем другая история.
Моя история начинается сразу же после пасхальных каникул. В полвосьмого утра.
Мы с мамой сидели в столовой, и я так нервничала, что у меня снова чесалась голова. Только в этот раз не из-за овец, а потому что сегодня был первый школьный день. Не самый первый, понятно, ведь девятилетних первоклассников не бывает.
В прошлом году я перешла в третий класс. Но для меня это все-таки был первый день, потому что мне предстояло отправиться в новую школу.
Мы переехали из маленького городка в большой город. Вот с этого переезда и начинается мой рассказ. Надеюсь, теперь, когда я представилась по всем правилам, можно к нему и приступить.
Итак, город, в который мы переехали, называется Гамбург, он находится на Эльбе. Эльба – это такая река. Но, сами понимаете, мы переехали в Гамбург не из-за Эльбы, и не из-за бабушки с дедушкой и тети Лизбет. И, ясное дело, не из-за ресторана. Мы переехали из-за папиных проблем с кожей.
Нет, не подумайте, что мой папай страдает какой-то ужасной болезнью! Настоящие проблемы с кожей скорее у мамы, потому что она у нее слишком светлая. Если она съест много клубники, то на лице у нее тут же появляются ярко-красные пятна, а если она собирается посидеть на солнышке, ей нужно намазаться кремом, а не то она в два счета станет красной как рак.
У папая кожа кофейного цвета, он может есть клубнику хоть ведрами и сидеть на солнце, сколько душа пожелает. Проблема в другом.
В городке, где мы до сих пор жили, почти не было темнокожих людей. Даже у меня светлая кожа, светлые волосы и светло-серые глаза. Папай говорит, что это из-за того, что мамины гены оказались сильнее. Думаю, это значит, что я больше похожа на маму, чем на него.
Я так до конца и не поняла, что за проблемы с кожей у папы, но мама сказала, что среди нормальных людей таких проблем просто не бывает.
Наверное, в нашем городке оказалось слишком много ненормальных. Но то, что проблема была, это факт. Когда папай становился в очередь к кассе в супермаркете, женщины делали такое лицо, будто съели лимон. Когда он забирал меня из школы, все начинали шушукаться. Однажды четвероклассник даже спросил, моется ли мой отец. Мне пришлось врезать ему. Но от этого не легче.
Однажды на стене нашего дома кто-то написал: «Черномазые, убирайтесь в джунгли!», и папай сказал, что с него хватит. Через два месяца мы переехали. Не в джунгли, конечно, а в Гамбург, как я уже говорила.
Здесь много темнокожих людей, и до сих пор я еще не встречала ни одного, у кого были бы из-за этого проблемы. Настроение у папы улучшилось, и мне это нравится. Наша новая квартира мне тоже нравится. В ней на три этажа меньше, чем в доме с автоматом, торгующим жвачкой, из моих фантазий, но дедушка, бабушка и тетя Лизбет живут прямо над нами. Для такого большого города – это просто здорово, говорит мама. Мамина больница тоже не очень далеко – всего двадцать минут на машине, а ресторан дедушки и папы в пяти остановках метро от нашего дома.
Но в среду, когда эта история только начиналась, ресторан еще не открылся. Его ремонтировали. А у меня впереди был первый школьный день.
– Скоро у тебя появятся новые подружки, – говорила мама по дороге в школу.
Да, подружек нужно было найти поскорее. Особенно лучшую. Если честно, лучшая подружка мне нужна больше всего на свете. Это гораздо важнее, чем быть Джеки Джонс, певицей или владелицей четырехэтажного дома с автоматом по продаже жвачек. Какая от всего этого польза, если у тебя нет друзей?