Лола Карлайл покажет всё (ЛП)

Девушка подхватила Крошку, и поднялась, вставая перед ним.

– «Когда» или «если», ты хочешь сказать.

– Мы поговорим после моего возвращения.

Лола покачала головой. С самого начала она задавалась вопросом, что сделает, когда этот момент настанет, и теперь она знала.

– Я не могу, Макс. Я люблю тебя, но я не могу так жить. Я не буду ждать, когда ты вернешься.

– Не делай этого, Лола. Мы справимся. – Мужчина поставил сумки на пол и двинулся к ней.

Она вытянула свободную руку и остановила его.

– Нет, – сказала она, хотя сердце подсказывало ей обвить руками его шею и крепко держаться. Держаться и ни за что не позволять ему уходить. – Я не понимаю, почему ты должен уходить, – сказала она удивительно спокойным голосом. – Только то, что ты уходишь. Я не буду просить тебя остаться, Макс. Я не буду просить, чтобы ты остался ради меня. И я никогда не попрошу тебя об этом. Я знаю, что ты все равно не останешься. И я этого не понимаю. Возможно, потому что люблю тебя. Возможно, потому, что на самом деле ты меня не любишь, – сказала она, сталкиваясь с реальной возможностью того, что он ее не любит. Ей так отчаянно хотелось, чтобы Макс любил ее, что в его проникновенных поцелуях она ощущала нечто большее, чем он чувствовал к ней. Чем он когда-либо почувствует. – Возможно, если бы я была более сильной, то могла бы наблюдать, как ты уходишь, не зная, вернешься ли ты избитым, запытанным или раненным. Или просто умрешь в какой-то стране третьего мира в полном одиночестве. Где некому будет даже подержать тебя за руку.– Ее голос прервался, и девушка покачала головой. – Я не настолько сильна и я не буду каждый раз проходить через это. Для того чтобы ты мог идти и удовлетворять свою потребность, которая заставляет тебя рисковать жизнью ради людей, которых ты не знаешь, и ради правительства, которое арестовало тебя за преступление, которого ты не совершал, чтобы избавиться от тебя.

– Не уходи так, Лола. – Он провел пальцами по волосам. Боль в его взгляде разрывала ей душу. – Мы поговорим, когда я вернусь. Пожалуйста, останься.

– Скажи что-то, что заставит меня остаться.

Макс вдохнул и медленно выдохнул. Его руки опустились по бокам.

– Я люблю тебя.

Не по правилам. Эти три слова она так ждала услышать. Теперь они разрывали ей сердце, заставляя обливаться кровью. Лол была почти уверена, что он никогда прежде не говорил их ни одной женщине, но этого было не достаточно. Она почувствовала к нему жалость. Жалость к себе. Сожаление о жизни, которую они проживут не вместе.

– Я заслуживаю большего. Я заслуживаю мужчину, который любит меня достаточно, чтобы хотеть состариться рядом со мной.

– Все не так просто.

– Да, все просто, Макс.

– Нет! – Его руки сжались в кулаки. – Ты просишь, чтобы я бросил свою жизнь ради тебя. Ты просишь, чтобы я превратился в кого-то другого.

– Я не прошу тебя меняться. Я говорю, что люблю тебя слишком сильно, чтобы наблюдать, как ты себя убиваешь.

– Я не собираюсь умирать, Лола.

– Собираешься. Возможно не в этот раз, но собираешься. И я не буду жить всю жизнь задаваться вопросом, не настал ли сегодня этот день. – Девушка последний раз посмотрела в его красивые голубые глаза и заставила себя покинуть комнату, оставить Макса, стоящего посреди кухни, говорящего ей, что он любит ее и просит остаться. Уход от него – это самый трудный поступок, который она когда-либо совершала.

Прижимая пса к груди, она поднялась наверх, в спальню Макса, и схватила свой небольшой чемоданчик от Луи Виттона. Разбитое сердце убеждало ее остаться, остаться, потому что жить с ним в любых обстоятельствах это лучше, чем жить без него; и девушка быстро оделась. Она почти ожидала услышать звук шагов Макса, поднимающегося по лестнице, чтобы сказать ей, что он передумал или попросить, чтобы она снова осталась с ним. Шагов не было.

Прежде, чем уехать, она оглядела его спальню в последний раз. Двуспальная кровать, накрытая стеганым пледом. На комоде единственная совместная фотография с отцом возле ветхого крыльца, с одной стороны свисают старые четки. Рядом фото, которое дала ему Лола: она и Крошка. Стало так печально и одиноко, она повернулась и спустилась вниз по лестнице. Макс находился в гостиной, глядя в окно, на улицу.

С сухими глазами она последний раз пристально посмотрела на любимый затылок и широкие сильные плечи. Если бы он повернулся и взглянул на нее, она не была уверена, что у нее хватит сил выйти за дверь.

– Прощай, Макс, – выдавила она.

Но он даже не взглянул на нее, и с дрожащими коленями и трясущимися руками, она вышла из его особняка. Лола положила свою сумку и Крошку на пассажирское сиденье своего БМВ, затем села и включила зажигание. И уехала без оглядки. Она не плакала, пока не проехала полмили. Она держалась до Фредериксберга[183].

Потом ей пришлось свернуть с шоссе на парковку «Бест Вестерн»[184]. Слезы текли по ее щекам, девушка положила руки на руль и расплакалась. Глубокие рыдания сдавливали грудь и сжимали сердце.