Ломая рассвет

Я медленно шла под не очень сильным дождем, вспоминая тот вечер, когда мы с Эдвардом рассказали ему…

Как только послышался звук подъезжающей машины Чарли, кольцо внезапно потяжелело, будто стало весить сто килограмм. Мне хотелось спрятать руку, сунуть ее в карман, или сесть на нее, но Эдвард крепко держал ее, выставив вперед, в своей прохладной крепкой хватке.

— Белла, перестань волноваться. Пожалуйста, изволь вспомнить, ты не в убийстве будешь признаваться.

— Легко тебе говорить.

Я прислушивалась к зловещему звуку отцовских ботинок топающих по тротуару. Ключ повернулся в уже открытой двери. Звук напомнил мне тот момент в кино, когда жертва соображает, что забыла закрыть дверь на замок…

— Белла, успокойся. — прошептал Эдвард, прислушиваясь к моему учащенному сердцебиению. Дверь распахнулась и ударилась о стену, я вздрогнула.

— Привет, Чарли, — совершенно спокойно произнес Эдвард.

— Нет! — прошипела я сквозь зубы.

— Что? — прошептал Эдвард в ответ.

— Подождем, пока он снимет оружие!

Эдвард усмехнулся и свободной рукой провел по своим взлохмаченным бронзовым волосам.

Чарли появился из-за угла, все еще в униформе, все еще с пистолетом, он попытался не кривиться, заметив нас вдвоем на кресле. В последнее время, он старательно пытается относится к Эдварду получше. Похоже, сегодняшнее признание, убьет эти попытки на корню.

— Привет, ребята. Как делишки?

— Мы хотели поговорить с тобой, — сказал Эдвард. — У нас — хорошие новости.

Выражение лица Чарли моментально переменилось из натянутого дружелюбия в черное подозрение.

— Хорошие новости? — рыкнул Чарли, глядя прямо на меня.

— Папа, присядь.

Он приподнял бровь, секунд пять глядел на меня, протопал к креслу, и, держа спину прямо присел на самый край.

— Папа, не принимай так близко к сердцу, — произнесла я, после затянувшегося молчания. — Все в порядке.

Эдвард скорчил гримасу, и я поняла — это его реакция на слово «в порядке». Он употребил бы нечто типа «прекрасно», «отлично» или «замечательно».

— Конечно, Белла, именно так. Если все так классно, почему ты потеешь?

— Я не потею, — соврала я и отвернулась от его хмурого лица. Обернувшись к Эдварду я провела правой рукой по лбу, убирая доказательства.

— Ты беременна! — взорвался Чарли. — Ты беременна, да?

Хоть сам вопрос и предназначался мне, теперь Чарли свирепо мерил Эдварда взглядом, и могу поклясться, я видела, как его рука дернулась к пистолету.

— Нет! Конечно, я не беременна! — мне хотелось ткнуть Эдварда локтем под ребро, но я знала, что толку от этого не будет никакого, только синяк себе заработаю. Я ведь предупреждала Эдварда, что люди сразу же решат именно так! Какая еще может быть причина, чтобы выходить замуж в восемнадцать лет? (Его ответ заставил меня выпучить глаза от удивления, он ответил: «Любовь». Ага, конечно.) Чарли перестал свирепо сверкать глазами. Обычно по моему лицу было очень просто понять, когда я говорю правду, и он поверил мне.

— О. Прости.

— Извинения приняты.

Долгая пауза. Через некоторое время, я догадалась, что они ждут от меня речи. В полном ужасе, я посмотрела на Эдварда. Слов у меня не получалось, я просто не могла ничего сказать. Он улыбнулся мне, расправил плечи и повернулся к моему отцу.

— Чарли, я все перепутал. По традиции, первым мне следовало спросить тебя. Так получилось, и я вовсе не хотел демонстрировать тебе свое неуважение, но так как Белла уже сказала мне «да» и я не хочу лишать ее выбора в этом вопросе. Так что, вместо ее руки я прошу твое благословение. Чарли, мы собираемся пожениться. Я люблю ее больше всего на свете, больше жизни, и по чудесному совпадению, она разделяет мои чувства. Ты благословишь нас?

Он говорил так уверенно, так спокойно. Всего на долю секунды, прислушиваясь к абсолютной уверенности в его голосе, я испытала редкий момент понимания. Я моментально увидела, как окружающие воспринимают его. За один удар сердца, эта новость обрела смысл.

И тут я обратила внимание на Чарли, он смотрел на мое кольцо.

Я перестала дышать, пока его лицо меняло цвет — бледность сменилась краснотой, краснота фиолетовым оттенком, фиолетовый сменился синим, я уже поднялась к нему — не знаю, что именно я собиралась делать, может прием Хеймлиха применить, вдруг папа подавился чем-то, но Эдвард сжал мне руку и тихо так, что только я его слышала, прошептал:

— Дай ему время.

В этот раз тишина продолжалась дольше. И вот, постепенно, к Чарли вернулся его обычный цвет лица. Он поджал губы и нахмурился, это означало — «глубокая задумчивость». Он долго смотрел на нас, и я почувствовала как рядом расслабился Эдвард.

— Вообще-то я не очень и удивлен, — пробурчал Чарли. — Я знал, что скоро придется с чем-то подобным разбираться.

Я облегченно выдохнула.

— Ты уверена? — спросил Чарли, буравя меня взглядом.

— Насчет Эдварда, на все сто процентов, — ответила я уверенно.

— Замуж? Что за спешка? — он снова с подозрением прищурился.