Читаем Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ) полностью

Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)

- Моя Люда… Да не моя вовсе… В общем, Люда ведет себя странно, не предлагая ничего, отвергая, издеваясь, но в тоже время признаваясь в любви… Но Стеша же тебе прямо говорит, что любит. Судя по всему, она готова начать все сначала. Я же вижу, что ты любишь ее по-прежнему, почему бы тебе не сделать шаг навстречу?

- Я не верю ей… - признался юноша, - не верю. Она ударила меня, а я…я не могу простить, хотя она и просила прощения, хотя и сказала, что была на эмоциях. Я - не Араик, я не убежденный, упертый сторонник идеи “Бьет - значит, любит”.

- Но для него, видимо, это привычно. Как для рыбы - жить под водой. Но ты ведь не такой, - мягко возразил Анджей, - или ты боишься, что повторится?

- Не боюсь. Я уверен, не повторится. Но простить не могу. Наверное, я очень гордый. Она ударила не только меня, но и Эвелинку! Грубое обращение с ребенком, даже если он ведет себя не так, как нравится взрослому, даже если не оправдывает ожидания, для меня непростительно. Мои родители такими не были, и для меня это из ряда вон. Дикость какая-то! Стешка была похожа на неандертальца! И даже тот цивилизованнее будет… - Дима опустил голову, печально и понуро. - Но почему-то я все еще люблю ее.

- Значит, нужно ее простить, и потом по обстоятельствам: либо делать шаг навстречу, либо отпустить… Или тебе кажется, что она уже любит Араика?

Дима посмотрел на друга, и сердце преисполнилось благодарностью к нему. Немного помолчав, он честно и искренне ответил:

- Араик - очень симпатичный, я бы сказал, красивый. Так что не удивлюсь, если Стеша в конце концов в него влюбится. Да ну их! Пусть живут, как хотят. Надеюсь, я встречу другую девушку, которую смогу полюбить. Анджеюшка, а Люда уже тут?

- Без понятия, - опустив глаза, ответил юноша. - Мы с ней не общаемся. Она что хочет, то и делает. Я не удивлюсь, если у нее уже муж имеется. Хотя нет, удивлюсь… Она - конченная эгоистка, не желающая брать на себя никакой ответственности. И вроде бы такая…такая! - он мечтательно возвел глаза к потолку, словно бы там видел лазурное небо. - Вроде бы такая… необыкновенная, такую нигде больше не встретишь. Вроде бы сильная, с характером… А потом понимаю, что все это пыль - в глаза, позолота, пудра для моих мозгов, что она упертая, не желающая видеть дальше своего носа, не желающая даже хотя бы попытаться понять чужую, отличную от ее, точку зрения. Я пытаюсь понять Люду, понять ее чувства к Ирлинде-17, понять, почему она так любит Туманную Освободительницу и свою родину, пытаюсь увидеть прекрасное в Эльмирграде, в котором я столько боли испытал, и даже в Новой Венере… А она, Люда, и слышать меня не хочет, потому что я мыслю чуть по-другому, да и еще издевается над тем, что я верю в Бога! Мне кажется, мы - не пара. Не созданы друг для друга.

- Анджеюшка, - Дима обнял друга, - понимаю тебя!

- Спасибо! И что нам, юношам, только ни приходится?! Стеша терпеть не могла Эвелину, а Люда - Бога!

- Так и вывод невольно делается…

- Какой?

- Что все бабы - драные козы и сволочи!

- Ты знаешь, - хитро улыбнулся Анджей. - Господи, прости! Но я с тобой согласен!

Но потом им обоим на ум пришла Лариса Степановна, а потом Арина, а потом и Валя с Катей, и юноши несколько изменили свою точку зрения, добавив к ней “за некоторым исключением”.

Но, конечно же, Збигнев любил свою сестру и не считал ее ни сволочью, ни козой. А Араик не согласился бы, что Стеша такая. И даже Игнат уверял всех, что его дочка Римма золотая…

Глава 74

Надпись на асфальте

Араик сидел на широком подоконнике у себя в комнате. Его тонкие руки, с браслетами с шипами и заклепками, обхватили колени. На улице совсем стемнело. Как ни странно, юноша прибывал в хорошем настроении, несмотря на то, что мать снова напилась. Он смотрел, как девчонки во дворе дальней школы в свете фонарей играют в футбол.

Неожиданно проскрипела дверь, и вошла мать. Она почему-то никогда не стучала и не предупреждала, когда заходила к своему сыну, словно бы тот еще являлся маленьким ребенком, а ни юношей. Услышав, Араик вздрогнул, но слезть с подоконника не успел.

- Эй, сгоняй мне за водкой!

- Нет, меня папа за это порвет.

- Тебе просто лень, - мать подошла к нему, и на него пахнуло алкоголем и куревом. - Или оттаскать тебя за волосы?

Кривая ухмылочка появилась на ее красном, пьяном лице. Женщина попыталась потрепать сына за щеку, но тот увернулся.

- Ну, давай. Одна нога тут, другая - там.

- Не понял… Что ты имеешь в виду?

- За водкой.

- Мама, нет! Я люблю тебя, как ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты мучилась похмельем.

Пьяная рожа Златы расплылась в довольной улыбочке.

- Я тоже тебя буду любить, если сгоняешь за водкой…

Но ответить Араику не дал рассерженный крик отца. Чарльз Никитич залетел в комнату к кровиночке.

- Ах, ты скотина! - завопил отец и кинулся к сыну с кулаками. - Опять на окне сидишь?! Опять за старое?!