Ломбард Проклятых душ. Книга вторая. Новый Альтаир (СИ)

Тут вернулась Степанида с чайником. Она поставила его и нажала на кнопку. Улыбнувшись юноше, девушка смотрела на него издали, и все никак не могла отделаться от какого-то нехорошего предчувствия. Но откуда оно только? Вроде бы все хорошо сегодня закончилось, у нее получилось защитить несчастного от Ноздри. За те дни, сколько его знает, Степанида успела сделать выводы, нехорошие выводы. Видимо, мать, когда мальчик был маленьким, стала алкоголичкой и пропила всё его детство. Отцу, вероятно, тоже было не до сына, и он, занимаясь только проблемами жены, отмахивался от ребенка как от назойливой мухи. Араик, которого назвали в честь красивой куклы, и которого по-началу так любили, оказался предоставленным самому себе. Даже тетка ни чем не помогала племяннику. Может быть, потому, что считала себя не обязанной нянчиться с чужим ребенком, и пусть что ее брата?! А мальчик так и вырос, как сорняк, на улице. По рассказам Зухры Никитичны тот вел себя не очень-то хорошо: матерился, пил-курил-веселился, убегал из дома, бросил школу, даже предпринимал попытки покончить собой, а потом и вовсе, связавшись со шпаной, как его родня утверждает, чуть ли не стал малолетним “мужем полка” у гопниц. Это все не укладывается в голове, но, похоже, это так. Такая печальная судьба, и имеются все условия, чтобы она стала не просто печальной, а трагической.

Мать пила, отец занимался только ею, махнув рукой на воспитание сына, и тот таким вот и вырос. И неужели Эвелина, благодаря Диме, избежала подобной же участи, ведь ее тоже невольно оставили без родительской заботы?! Стеша, сравнивая себя и Митеньку, звала Араика “местной Эвелиной”, так неужели в ситуации со своей маленькой родственницей она стала “местным быдлом”: Чарльзом, Златой и Зухрой?! Ей стало страшно, ее взяла оторопь, по позвоночнику словно бы проползла холодная змейка… Если бы ни ее любимый, то такая же ужасная участь, как у этого несчастного юноши, могла бы ждать и Эвелину?!

Глава 55

Пропитое детство

- Ты чего там застыла? Задумалась? - неожиданно спросил ее Араик, несмело улыбнувшись.

Стеша повернула к нему голову, и в солнечном сплетении появилась ноющая боль… Она кивнула молодому человеку как-то рассеянно, неуверенно и, скинув с себя оцепенение, взяла с внутренней полки гардеробной стойки посуду и налила чай. Воздух наполнился ароматом лаванды. На душе сразу стало спокойнее. Девушка подошла к Араику и дала ему чашку.

- На, держи, - голос ее прозвучал мягко и нежно, словно бы она обращалась к маленькому ребенку.

- Спасибо…

Потом, взяв свою чашку, села напротив юноши и… не знала, что сказать. Стеша смотрела на него и вдруг подумала: а почему он после такого ужаса не плачет, не убивается, не бьется в истерике, и даже, хотя это в его стиле, не пытается резать вены или выбегать из дома, на улицу, чтобы кинуться под машину?! Почему в нем чувствуется грусть и некое смирение?

- Я уже привык, - словно бы услышав ее мысленные вопросы, произнес Араик.

- Привык? Но к чему?

Все же, с глазами на мокром месте, он ответил:

- К подобному.

- Это она сделала, да?! Это она тебя тогда заставила, много лет назад?! - вдруг осенило Стешу.

- О чем ты?

- Аглая. Ты не мог сам по доброй воле, будучи, по сути, ребенком в тринадцать лет, согласиться на взрослые отношения? - девушка, скорее, не спросила, а сказала, тоном, словно бы сделала открытие.

Он выпрямился, как суслик, глядел на нее широко-распахнутыми глазами, держа в руках чашку. Наверное, не знал, что сказать. И она поняла, что оказалась права.

- Почему ты с ней? Неужели ты так счастлив рядом с этой женщиной?

Араик молчал, не в силах подобрать слов. По его взгляду - ему стало больно. По щекам покатились слезы…

- Прости… - прошептала Стеша.

- Она… она… была такой сильной. Мне показалось, что с ней я могу позабыть всё, - наконец-то смог сказать он, - мне казалось, это круто - дружить с такой, как она, предводительницей, как мне воображалось, людей с другим, бунтарским, взглядом на жизнь. Аглая была этакой “плохой девчонкой”, к которым частенько тянет юношей. Но, наверное, я просто рисовал ее образ, придумывал… А она никогда такой и не являлась… Может быть, это так?

Всхлипывая и утирая слезы, юноша рассказал Морозовой всё. Когда он был еще совсем маленьким, мать почему-то начала пить, и с каждым годом пила все сильнее и сильнее, пока вообще не превратилась в алкоголичку. А отец тем временем от переживаний стал очень нервным. “Ага, истеричкой стал” - подумалось в этот момент Стеше, но вслух не озвучила.

А меж тем юноша сказал, что папе приходилось тяжело, а он, Араик, к тому же подливал масло в огонь, часто огорчая его. Тут подруга не выдержала и прервала его: