Ломка

— "А сегодня действительно великий день. Я зависть испытал. Зависть к человеку, который добро сделал, обогнав на этом поприще меня. Молодец Митька-конкурент, но в следующий раз я спуску тебе не дам. А мне казалось, что только я один и способен на поступки… А ещё я смысл жизни сегодня нашёл. И он простой-простой, что аж даже не верится. Не знаю для кого как, а мне теперь намного легче будет. Каждый день буду встречать как последний. И дела не терпят отлагательств. И всё, о чём когда-либо хотел поразмыслить, буду размышлять. Всё, что мечтал когда-нибудь сделать, буду делать, и кому хотел помочь — буду помогать. Ничто меня теперь не удержит: ни молва о моей ненормальности, ни страх перед кем-либо, никто и ничто. А завтра утром проснусь и снова буду готов умереть. К этому надо себя приучить. И солнце тогда светит ярче, и шелест листвы острее ласкает слух, и люди кажутся лучше, и некогда быть несчастным, потому что день… последний. Секунда станет неделей, неделя превратится в месяц, а месяц в год. Год превращается в вечность, бессмертие. Я был, есть и буду. До рождения мой дух пребывал в неведении. Я знал о событиях, которые переживались нашей планетой, переживаются и будут переживаться, но не знал взаимосвязи между тем или иным фактом.

— "Пора. Иди на землю и будь человеком, — наверное, сказал мне Бог, и он имел в виду не только руки и ноги, которые по Его воле должны будут появиться и которые даются абсолютно каждому. — Иди и испытай славу, счастье, любовь. Утоляя инстинкты, радуйся, потому что даже на коротком временном отрезке я тебя не забыл. Но, предаваясь утехам, помни, за чем пришёл, иначе суетное примешь за истину и ничего не поймёшь. Главное, не запутай дух".

Странные у меня мысли, дико странные. Как будто когда-то и впрямь разговаривал с Богом. Да, Он точно есть, потому что, когда я о нём думаю, сил прибавляется и на душе становится светлее. Господь не оставит меня, не даст свернуть с тропы, найдёт способ подсказать, как действовать дальше… Россию захлестнуло неверие. Она, как витязь, загрустивший на распутье от сомнений, которой дорогой идти дальше. 2003 год — время прорыва. Чёртова дюжина лет прошла от начала преобразований, а капитализма по западному образцу не получилось. Это не наше, потому что духовная связь между людьми оборвалась. Все пытаются накопить деньги, обеспечить свою будущность, и брат пошёл на брата не по идейным соображениям, а из-за жалких пачек зелёной бумаги. Невидимая грязная революция вершится в стране. Где крик передовых людей?.. Не слышно крика… Вымерли? Ударились в пьянство? Одурели от полученных свобод? Родник прогрессивной мысли иссяк? Работая на износ, — обогащаться, делать карьеру, веселиться и забываться в крайностях разгула… Вот пропагандируемые принципы нынешней России… Но не для всех. Не для Токарева, Сильвестрова, Васильева и Апполоновой с моей группы, не для Четвертовского и Щербатовой с параллельного потока, не для многих и многих других. Пусть правда в их мыслях ещё не утвердилась окончательно, пусть я только могу угадывать в этих ребятах будущих борцов или, на крайний случай, хороших людей, но хватит и того, что они уже есть, иначе я бы умер от одиночества. Пусть ребята дозревают, а мне некогда. Я пошёл… Твёрдой поступью первых. Я на столько готов, что уйти от проблем народа всё равно не смогу, даже если захочу. Гюго своими "Отверженными" начал пахать на моём сердце, и тогда я мог бы ещё свернуть. Этого не допустил Гоголь, засеявший пашню. Достоевский неусыпно оберегал всходы. Библия собрала урожай и забила им сухие амбары, куда никакая сырость и червяк не проникнут. Кажется, я родился повторно"…

***

Андрей прошёл по тёмному коридору и постучался в дверь каморки:

— Извините, Надежда Ерофеевна. Можно войти?

— Можно, можно… Андрей кажется?

— Да, так меня зовут.

— Наслышана, наслышана про тебя. Чем-то могу помочь?

— Не знаю, как Вам и сказать, — неуверенно произнёс Андрей. — Я по такому вопросу.

— Да не тушуйся ты. Проходи и садись в кресло. В ногах правды нет… Алёна, сообрази нам чайку, — обратилась Надежда Ерофеевна к светловолосой девушке, сидевшей за пультом старой "кометы" и вставлявшей новую кассету.