Лондаколор

Тося услышала вечером по радио знакомый и близкий голос политического комментатора и решила позвонить бывшему любимому.

- Максик, - сказала она, прижимая трубку ко рту, чтобы не услышали домашние, - это я, Тося... Ты знаешь, у меня сестра - королева красоты...

- Допрыгалась! - мрачно процедил сквозь зубы Максик.

- Кто? - не поняла Тоня. - Она или я?

- Обе двое! - заявил Макс и иронически хмыкнул. - Хотя с твоими нынешними габаритами, мадам, в затяжном прыжке легко проломить земную твердь!

Тоня вздохнула и с ненавистью осмотрела свои ноги и живот.

- Как же быть? - спросила она.

- Не прыгать! - меланхолично порекомендовал Макс. - Пока снова не похудеешь.

- Да я не об этом! Как мне быть с сестрой? Куда теперь девать ее красу несравненную? Она ведь именно с ней ко мне приехала. Отягощенная, как пузом! У меня голова уже закипела от напряжения.

- А что, она действительно так хороша? Ты не завираешь? - вдруг проявил Макс нездоровый интерес. - Или провинциальная золотая рыбка на местном безрыбье? Хорошо вошла в королевский образ и никак не хочет оттуда выбираться?

- Хороша! Очень убедительная! Как первый апрельский ландыш! Боюсь, засидится в красавицах. Ей уже тридцатник, - с тяжелым вздохом поделилась Тоня. - Вылитая Быстрицкая в молодости. "Тихий Дон" помнишь? Или ты его не смотрел? Все больше увлекаешься стрелялками-гонялками-раздевалками? Теперь это модно.

Нехороший упрек в невежестве Макс пропустил мимо ушей.

- А за каким фигом твоя а-ля-Быстрицкая сестрица сюда приехала? Ход королевы? На ловлю счастья и чинов? Заброшенная по воле рока... Или за птичкой счастья завтрашнего дня?

- Она пока не может решить этот вопрос, - сообщила Тоня.

Макс помолчал. Он явно что-то обдумывал.

- На телевидении мне было бы куда проще. Там всегда тоскуют по возбуждалкам, - сказал он. - Но у твоей крали истекает срок годности. Надо помыслить... Ты позвони мне через денек-другой.

Тося проснулась и с великим трудом вспомнила день недели, число и все свалившиеся на нее несчастья. Она лежала, рассматривая явившиеся перед ней яркие картины ее развода и четкие физиономии любимых. Вялое утреннее, едва продравшее глаза солнце пыталось осветить и раскрасить сумрачное бытие.

Олег тщетно пытался научить Тосю радоваться жизни. Тоня бодрела только рядом с ним и лишь возле него начинала понимать, как хорошо просто жить на свете. Зачем они разошлись?.. Нету ответа...

- У тебя мозги не болят от постоянного чтения учебной тягомотной литературы? - часто интересовался, улыбаясь, Олег.

Тося вздыхала.

- Не болят, но мучаются, - признавалась она, пытаясь охладить свои вспотевшие и кипящие мозги.

Олег снова загадочно улыбался.

- Я встретил вчера в магазине Двесметаны, - однажды неожиданно сказал он. - Мне жутко мил и симпатичен этот человек. А тебе?

И Олег пристально посмотрел на Тосю, словно уже хорошо представлял дальнейший расклад событий. Тоня пожала плечами. Она еще не подозревала ни о чем.

Двесметаны - так между ними назывался молодой высокий худой лысеющий человек, даже в ноябре ходивший в шортах, рубашке с коротким рукавом и в сандалиях на босу ногу.

Выгодный муж, подумала Тоня, увидев его впервые. Одевать не надо...

В магазине длинный морж спрашивал всегда одно и тоже: две сметаны. Так они его и прозвали. Жил он явно поблизости, потому что Тося и Олег встречали его постоянно. Свои неизменные две сметаны он носил в большом пакете, где они болтались на самом дне, глупо и несуразно. А каким-то прекрасно-серым ноябрьским утром Тоня увидела стоящего на углу Двесметаны со своим большим нелепым пакетом в левой руке и вафельным стаканчиком мороженого в правой. Длинный странно, отрешенно улыбался, уставившись перед собой, с удовольствием лизал, видимо, редкую для него сладость и выглядел таким одиноким, обездоленным и неприкаянным, что Тоню вдруг больно уколола непрошеная и нечастая жалость.

Тосе не понравился неожиданный вопрос Олега о Двухсметанах. Может быть, у него вообще не две сметаны, а два сердца? Обычный двусердечник, которому всегда жарко. Больной и несчастный.

- Мне его жалко, - призналась Тоня и тотчас раскаялась в необдуманных словах.

Олег вновь задумчиво оглядел Тосю.

- Жалко? Вот как? - пробормотал он. - Я почему-то так и думал... Если в зарослях бамбука не видно тигра, не значит, что его там нет... Так утверждают в Китае. Наверное, там знают, что говорят. У нас на днях премьера. Возьми с собой в воскресенье Дениса. Можно прихватить и твоего брата с женой.

Денис в цирке вел себя не по-людски. Он никак не мог взять в толк одну простую истину. Арена - вон она, рядом, а почему-то туда нельзя выбежать, нельзя броситься вниз по лестнице и выскочить к дяде Олегу, и прижаться к нему, а надо сидеть в зале и смотреть на все происходящее сверху. Через десять минут после начала представления он неизменно начинал ныть:

- Тося, ну почему туда нельзя? Я к клоунам хочу!! Я к дяде Олегу хочу!!

Тоня бесилась.

Племянник обожал Олега. Денисик радостно, пронзительно, заливисто хохотал, взлетая под потолок, подброшенный мощными руками циркача.