Лондаколор

Юрастый сидел напротив нее и молчал. И Тоня совсем растерялась, не знала, что говорить и что делать, и судорожно пыталась понять, зачем и почему вообще явилась сюда. Вроде бы спасать ребенка от холода и непосильных физических нагрузок... Но ребенок чувствовал себя отлично, был бодр и здоров, не болел, выглядел, как молоденький грибок-боровичок, хорошо учился... Чего еще желать заботливой тетке?

Тося смущенно мяла край юбки. Юрастый вдруг встал, подошел к гостье и поцеловал ее руку. Тяжелый случай... Двесметаны казался Тосе знаменитым черным квадратом Малевича. Вроде все понятно, а ничего не поймешь. Два пишем, пять в уме...

- Вы так любите сметану? - робко спросила Тоня и с удовольствием протянула ему вторую руку.

Он бережно поцеловал и вторую. Тосе деликатные, но с глубоким подтекстом поцелуи понравились.

- Уважаю, - ответил он. - Кроме того, это сытно, удобно и экономно. Три в одном!

Тоня улыбнулась.

- А что вы еще любите? Кроме спорта и холода...

- Детей, - сказал Юрастый. - Я очень люблю детей. Это постоянка. Но у меня их никогда не было...

И наклонился к ее губам.

- Ты любила его, тетка? - спросил наглый племянник.

- Кого? - вздрогнув, выдала себя Тоня.

- Ага, вот видишь! - уличил ее в любвеобильности Денис. - Сама не знаешь, о ком речь! При чем же тут мой отец? А вообще вы хороши оба! Только мамочка у меня тихая.

- Ах, мамочка у тебя тихая?! - возмутилась Тоня. - Да знаешь ли ты...

И осеклась. Не стоило посвящать юного дамского угодника во все семейные тайны.

Денис ярко заблестел лукавыми любопытными глазками.

- Что мама? - спросил он и поставил ушки топориками. - Неужели у нее было больше, чем у тебя?!

Лариса давно корчилась на диване от смеха.

- Тося, - выговорила она сквозь хохот, - я смотрю, ты на редкость талантливый педагог! Прямо Макаренко новой эпохи! Тебе стоит написать пособие по воспитанию детей и подростков. Твое издательство и выпустит. Будет бестселлер похлеще любого Пелевина! Я помогу тебе набить текст.

И тут ворвалась Нана. Она вбежала в квартиру со сбившейся набекрень шапочкой, подозрительно красная - опять, что ли, румянами злоупотребила? - и в заплеванной грязью куртке.

- На тебя в лифте напал насильник? - строго вопросил Денис. - Ты с ним кокетничала и дала повод?

- У тебя лишь одно на уме, дорогой! - выпалила Нана. - А еще говорят, что у северных народов смирный темперамент! Я нашла папу! Но я его пока не видела!

Она быстро, пока все переваривали сообщение, разделась и шлепнулась на диван рядом с Ларисой.

- А ты уверена, что это именно твой папа? Кто тебе рассказал о нем? - осторожно справилась Тоня. - Тем более, что не видела... Как ты его нашла?

- Мама, - пробормотала Нана. - Мне рассказала о нем моя мама...

- Так ты уже успела и маму найти? - фыркнул Денис. - Проворно! Кто же она?

- А вот! - сказала Нана и протянула руку в сторону Тони. - Вот она, моя единственная! Сам не мог догадаться? Ну, ты и тупой, дорогой! Прямо как баобаб!

Лариса замерла, изумленно открыв рот. Тося осторожно потрогала левый бок, где, по ее предположениям, у всех людей находилось сердце.

- Я очень хочу есть! - объявила Нана.

В цирке Ларисе понравилось. Носился туда-сюда суетливый директор Илья Петрович - уже второй Петрович в ее жизни - галдели люди и звери, резко пахло животными и потом.

- Ларочка, подготовьте мне быстренько документик по поводу перевода денег за двух лошадок и одного ослика! - просил Петрович. - А потом по поводу корма для кошек.

- А вы их кормите мышками? - спросила Лариса. - За что же платить? Пусть сами себе еду добывают! Коготками и зубками. Называется суровая битва за мирную и сытную жизнь.

- Умничка! - восхитился директор. - Но наши кошки мышек не едят! Иначе начались бы убийства и уничтожение артистов. То бишь полный беспредел и настоящее безобразие. У нас лиса никогда не тронет зайца, а волк - овцу. Мы работаем по методу великого Дурова.

- Вам бы нужно сюда людей взять на перевоспитание! Наших олигархов, например, - посоветовала Лариса. - Может, тогда и они перестанут есть себе подобных.

Директор засмеялся и умчался прочь. И тогда вошел он...

Совсем непохожий на Тараса - высокого, тонкокостного, чуть сутуловатого Тараса. Он был крепкий, плотный, широкий, ступающий тяжело и небрежно. Но это все равно был он... У него оказались те же самые глаза - беспокойные, ищущие, мятущиеся глаза человека, который потерял самое главное в жизни и никак не может это отыскать.

- Вы кто? - спросил он.

- Я королева! - призналась честная Лариса.

Днем Тоне в издательство позвонил Максим и сказал, что придумал, как помочь ее сестре и куда пристроить ее красоту.

- И куда же? - безразлично спросила Тоня, озадаченная вчерашним заявлением Наны, которая от продолжения дальнейшего разговора наотрез отказалась.

Впрочем, куколка была вполне логична. Кого же еще, если не Тоню, признавать ей своей законной матерью? Однако в словах Наночки пряталась какая-то тайна, которую Тосе не терпелось выведать или угадать.