Лондон

Второе событие было приятнее. На исходе блодмоната Рикола заподозрила, что беременна. «Но выжду-ка я лучше еще месяц», – подумала довольно. Впрочем, теперь она немного встревожилась, не ведая, где и как они будут жить после рождения ребенка.

Оффа, как и прежде, старался угодить господину. Сумел он и пару раз ускользнуть в брошенный город, где смастерил небольшую кирку и лопату и вторгся в места, казавшиеся ему перспективными. Однажды вечером он как раз возвращался с такой тайной вылазки, когда заметил, что на торговый пост доставили новый груз.

Там было с полдюжины рабов, связанных веревкой. Их вел отталкивающего вида грубый купец, но Сердик приветствовал его довольно учтиво.

– Что-то ты припозднился, – заметил он.

Невольники – сплошь малые видные, темноволосые. Коротко остриженные волосы и печаль на лицах выдавали их новое положение.

– В прошлом году король Нортумбрии устроил набег на скоттов, – объяснил торговец и ухмыльнулся. – Пленные. Когда уезжал с севера, была сотня. Вот все, что осталось.

– Отбросы?

– Сам посмотри. Они неплохи.

Сердик осмотрел рабов и придираться к товару не стал.

– Выглядят крепкими, – согласился он. – Но мне придется кормить и содержать их всю зиму. Работорговлю принято открывать весной.

– Ну так заставь их работать!

– Да чем их занять, когда выпадет снег?

– И то правда. Коли так, то сколько за них даешь?

Людям нравилось вести дела с Сердиком, ибо тот был откровенен и никогда не тратил времени понапрасну. Оффа увидел, как оба проследовали в дом. А скоро торговец отбыл.

Шестерых парней разместили в жилье для рабов и каждую ночь заковывали в цепи. Днем их натаскивали, а одного или двух обязали переносить шерсть и ремонтировать склад. Оффа наблюдал за ними, сочувствовал им и гадал об их дальнейшей судьбе.

Исчезновение юного Вистана заметили лишь на исходе дня. Никто не знал, куда он делся – разве что брату сказал, будто пошел на охоту. Охотиться в одиночку уже казалось странным для него, а когда он не вернулся, Эльфгива забеспокоилась. Сердик был настроен оптимистичнее.

– Девка, должно быть, – сказал он коротко. – Вернется.

Когда же прошла еще одна ночь, Сердик мрачно заметил:

– Придется ему держать ответ, коли скрылся без разрешения.

Но прошли еще день, ночь, а Вистан так и не объявился.

Вистан поднялся рано. Едва забрезжил рассвет, он уже шел через брод близ пустоши возле Торни. Был отлив. Конь проплыл совсем немного, и юноша выбрался на южный берег почти сухим. Цель увлекла его примерно на милю к югу. Сперва – по склонам над топями, затем он повернул на восток, держась параллельно реке.

День выдался холодный и ясный. Проехав поверх болот и через дубраву, Вистан различил примерно в двух милях на другом берегу смутные развалины покинутого города. Почва начала вздыматься, перетекая в две гряды, которые становились все выше. Еще две-три мили – и ему, едва взошло солнце, явился великолепный вид на поворот сверкающей реки. А дальше – грандиозная череда изгибов на пути к устью. У подножия длинного склона под грядой, вблизи от берега, ютилось крохотное селение, известное как Гринвич. Хребет постепенно расширялся, дубравы сдавались перед огромной пустошью. Вистан устремился через нее по плотному дерну, покрывшему щебенчатую римскую дорогу, что должна была привести его в поселение Рочестер к полудню следующего дня.

Он собирался повидаться с девушкой.

Ночевал он в Боктоне. Рано же утром Вистан, приободренный восхитительным видом Уилда, поехал к ее дому.

Семью он, конечно, знал, но девушку не видел уже несколько лет. «В самом деле, – скривился юноша, – в последний раз, как встречались, она была таким же костлявым недорослем, как я». Ему не верилось, что отец вознамерился на ней жениться.

Вистан добрался до места, когда утро было в разгаре, однако за дело взялся не сразу. Он остался в отдалении за деревьями, выжидая. Наконец он увидел ее выходящей из дому: ему повезло – она пошла по соседней тропинке, тянувшейся в подлесок.

Во всяком случае, Вистан предположил, что это она. Вблизи же он едва узнал ее, ибо вместо нескладного подростка перед ним оказалась молодая женщина. И милая притом. Почти с него ростом, с прежним пушком на губе, волосы забраны в косу, голубые глаза умны и ярки – сие прекрасное создание всего пятнадцати лет от роду находилось от него в каких-то десяти ярдах, и Вистан негромко окликнул ее по имени:

– Эдит!

Она не испугалась, когда ей заступил дорогу кроткий юноша с едва пробившейся бородкой, однако удивилась. Невозмутимо взглянув на него, она улыбнулась.

– Да я же тебя знаю. – (Юноша, к своему изумлению, покраснел.) – Ты Вистан, – сказала она и просияла. Он кивнул. – Что ты здесь делаешь? – Девушка явно заинтересовалась. – И почему прячешься в лесу?

– Обещаешь никому не говорить обо мне? – спросил Вистан.

– Не знаю. Наверное, да.

– Я здесь… – Он сделал глубокий вдох, вдруг осознав всю чудовищность своих действий. – Я приехал сказать, что ты нам не нужна.

Они проговорили почти час. Ей не составило труда выведать у него все. К его облегчению, Эдит не разгневалась.