Лондон: биография

Как сказано в книге «Малый мир Лондона», приезжему, который стал бы спрашивать дорогу в 1854 году, вполне вероятно, ответили бы так: «Идите прямо до „Трех турок“, там направо, перейдите улицу у „Собаки и утки“, потом опять прямо до „Медведя и бутылки“, заверните за угол у „Веселых старых петухов“, и, когда пройдете „Ветерана“, „Гая Фокса“ и „Железного герцога“, первый поворот направо — и вы на месте». В те годы в столице было семьдесят «Голов короля», девяносто «Гербов короля», пятьдесят «Голов королевы», семьдесят «Корон», пятьдесят «Роз», двадцать пять «Королевских дубов», тридцать «Гербов гильдии каменщиков», пятнадцать «Гербов гильдии лодочников», шестнадцать «Черных быков», двадцать «Петухов», тридцать «Лисиц» и столько же «Лебедей». Самым популярным цветом в вывесках пабов был красный (несомненная дань лондонской параллели между алкоголем и пламенем), тогда как любимым числом города, по всей видимости, было три: «Три шляпы», «Три селедки», «Три голубя» и так далее. Встречались и более таинственные названия: «Граф Морис», «Кот и приветствие», «Окорок и ветряная мельница».

Разнообразие и обилие пабов было приметой не только XIX, но и XX века, причем до Второй мировой войны обстановка и характер этих заведений, от богатых пабов Вест-энда до забегаловок Поплара или Пекема с опилками на полу, почти не менялись. Но во время войны — и здесь проявился один из парадоксов лондонской жизни — пабы стали местами более оживленными и не столь однородными по составу посетителей. Там могло еще до закрытия кончиться пиво и мог ощущаться дефицит стаканов, но, как пишет Филип Зиглер в книге «Лондон военных лет», «во время войны только в пабах можно было развлекаться самим и развлекать других задешево, находить человеческое общение, столь необходимое в те годы». Бытовал странный предрассудок, что в паб скорее, чем в жилой дом, может попасть бомба, но популярность этих заведений из-за него, кажется, не страдала. Во время вынужденного отсутствия многих мужчин пабы стали вновь активно посещаться женщинами. В одной публикации 1943 года говорится, что «их часто можно видеть там компаниями или даже поодиночке». «Никогда, ни раньше, ни позже, лондонские пабы не играли такой стимулирующей роли, — вспоминал Джон Леман, — никогда там нельзя было услышать таких необычайных исповедей, стать свидетелем таких невероятных встреч».

К концу войны в столице оставалось около четырех тысяч пабов, и заключение мира привело к новому всплеску интереса к ним. Романы и фильмы передают атмосферу пабов конца 40-х и начала 50-х, от заведений Ист-энда, где мужчины по-прежнему не снимали кепок и шарфов и девушки танцевали «с сигаретами между пальцев», до баров, где, по воспоминаниям Оруэлла, «теплый дымно-пивной туман» обволакивал «завсегдатаев».

Эта живая, праздничная обстановка сохраняется и в XXI веке, хотя пианино и музыкальные автоматы сдали позиции под неуклонным натиском видеоигр, игральных автоматов и, позднее, широкоэкранных телевизоров, по которым показывают в основном футбол. Постепенный переход пабов под контроль крупных пивоваренных компаний и возникновение в 60-е и 70-е годы «сетей» однотипных заведений привели, однако, к существенной стандартизации и модернизации, от которых многие из лондонских пабов так и не оправились. Хозяева некоторых сетей, к примеру, стали красить потолки своих пабов в «закопченный» или коричневый цвет в подражание интерьерам старинных пивных; для создания «подлинной» атмосферы в обстановку порой включаются предметы XIX века и старые книги. Но, в отличие от многих других мировых столиц, искусственная история в Лондоне не срабатывает.

В списке 1500 заведений центрального Лондона, имеющих право на подачу спиртного, по-прежнему встречаются знакомые названия. Пусть даже «Центральный Лондон» 2000 года — совсем не то, что «Лондон» 1857 года, тем не менее приятно увидеть немалое количество «Красных львов», «Голов королевы» и «Мужчин в зеленом». Три — по-прежнему любимое число: на Розерхайт-стрит — «Три циркуля», на Портмен-мьюз — «Три бочки». Уже нет, правда, ни «Пятнистых псов», ни «Веселых матросов», зато имеется несколько «Слизняков на салатном листе». «Голова святого» и «Голова Шекспира» существовали давно, однако теперь возникли пять «Поминок по Финнегану», а также «Декан Свифт», «Джордж Оруэлл», «Ловкий Плут»[78] и «Гилберт и Салливан». «Бегущего лакея» больше не существует, но есть целых три «Грязных Мерфи».