Лондон: биография

Городские вывески становились помехой и в другом смысле. Порой они простирались на такое большое расстояние поперек улицы, что касались вывесок заведений, находившихся на той стороне; иногда они были такими громадными, что заслоняли прохожим небо. Они могли представлять опасность; владельцы заведений обязаны были располагать вывески на высоте по меньшей мере девяти футов над мостовой, чтобы под ними мог проехать всадник, однако это правило исполнялось не всегда. Вывески были очень тяжелыми, и случалось, что их вес, к которому добавлялся вес свинцовых кронштейнов, оказывался непосильным для несущей стены; в результате одного вызванного этим обстоятельством «обрушения фасада» на Флит-стрит несколько человек получили увечья, а «две молодые дамы, сапожник и королевский ювелир» погибли. В ветреные дни вывески издавали зловещие звуки; их «громкий скрежет» был верным предвестником того, что скоро «разверзнутся хляби небесные». В силу всего этого примерно тогда же, когда состоялась выставка вывесок поблизости от Боу-стрит, городские власти сочли их помехой все более интенсивному уличному движению и распорядились все их убрать. Десять лет спустя возникли номера домов.

Но краски города не поблекли. Развитие рекламы привело к тому, что страсть к уличному искусству просто начала проявляться в других формах. Круглые деревянные тумбы с афишами аукционов и театральных спектаклей существовали и раньше, но лишь после упразднения уличных вывесок отличные от них жанры рекламного творчества развились по-настоящему. К началу XIX века благодаря разнообразию фигур из папье-маше и живописных изображений в витринах Лондон стал «на диво красочным» городом. Произведениям подобного рода посвящен один из разделов книги «Малый мир Лондона», озаглавленный «Коммерческое искусство» и читаемый с изрядным удовольствием. Многие кофейни украсились стилизованными изображениями чашки, хлеба и сыра; на стенах рыбных лавок можно было увидеть «всяческих рыб в благородном стиле», разнообразно и ярко раскрашенных; бакалейщики же предпочитали «жанровые картины», изображавшие добродушных лондонских матрон, которые «сидят вокруг поющего чайника или булькающего кофейника». Сапоги, сигары и восковые печати висели в гигантски увеличенном виде над дверями соответствующих заведений; истребителю тараканов вполне подходящей рекламой его деятельности казалась гибель Помпей.

Одним из крупных новшеств, которые принес с собой XIX век, стал рекламный щит или деревянная стенка, на которую клеились рекламные плакаты; на некоторых ранних лондонских фотографиях видно, как эти плакаты тянутся вдоль улиц и новых железнодорожных линий, предлагая купить всевозможные товары — от мыла «перз» до газеты «Дейли телеграф». Воистину реклама очень многим была обязана «прогрессу»: сами эти щиты и стенки первоначально возникли для защиты улиц от пыли и шума многочисленных строек и работ по усовершенствованию железных дорог. Позднее плакаты увеличились до размеров деревянных конструкций, на которые их вешали, и вскоре стали возникать рекламные образы, соответствующие характеру самого города, — большие, яркие, броские. Некоторые места — в том числе северная оконечность моста Ватерлоо и глухая стена около Английской оперы на Норт-Веллингтон-стрит — были особенно популярны среди рекламодателей. Там, как пишет Чарлз Найт в книге «Лондон», можно было увидеть «многоцветье плакатов, состязающихся в яркой экстравагантности красок с последней картиной Тернера… изображения писчих перьев, гигантских, как перья на шлеме из замка Отранто… очки громадных размеров… ирландцев, пляшущих под воздействием гиннессовского „дублинского крепкого темного“».

Картина Дж. О. Парри «Уличная сценка в Лондоне», написанная в 1833 году, выявляет сущность любой уличной сценки на протяжении двух последних столетий. Маленький чумазый подметальщик улиц восхищенно смотрит снизу вверх на то, как поверх афиши «Фальшивого принца» с участием Джона Парри клеят афишу новой постановки «Отелло»; видны также афиша с надписями: «Мистер Мэтьюз — в родных стенах», «Том и Джерри — Крещение —!!!!!!» и узкая полоска бумаги с вопросом: «Видели ли вы уже Блох-Тружениц?» Так стены города становились палимпсестом будущих, недавних и устарелых сенсаций.

Ныне на глухой стене поблизости от дома, где я пишу эту книгу, и недалеко от места, изображенного на картине 1833 года, можно видеть плакаты с надписями: «Армагеддон», «В аэропорт Хитроу за пятнадцать минут», «Фестиваль „Чернобыль-98“», «Аптека — Трезв — новый сингл в продаже», «Апостол» и «Девушка с умными ступнями». Более загадочные объявления гласят: «Революция на пороге», «Магия ближе, чем вы думаете» и «Ничто другое меня не волнует».