Лондон. Прогулки по столице мира

Кардинал Уолси выбрал в качестве своего загородного дома Хэмптон-Корт, поскольку лекари сказали ему, что это самое здоровое место из всех, расположенных в пределах двадцати миль от Лондона. Как и многих других крупных и здоровых мужчин, Уолси пугала мысль о том, что он может заболеть; загородный дворец стал убежищем, куда он скрылся во время чумы, покинув людные улицы Лондона. Прежде всего он наладил снабжение дворца питьевой водой из находящегося в трех милях Кумб-Хилла. Для этой цели под Темзой, выше Кингстонского моста, были проложены свинцовые трубы.

У кардинала был хороший вкус, он обожал роскошь и великолепие и к тому же имел колоссальные доходы. Вскоре его дворец стал самым величественным в королевстве. Сначала этот дворец привел Генриха VIII в восторг, но потом король стал испытывать зависть. Количество людей, проживавших в этом дворце, изумило бы человека любой эпохи, но людям нашего времени, привыкшим обходиться без слуг, оно кажется просто невероятным. Во главе двух кухонь, одна из которых обслуживала только кардинала, стоял главный повар. Он одевался в бархат и был наделен властью над целой армией подчиненных. Вам покажут маленькую комнату, в которой он составлял меню. В его подчинении находились восемьдесят поваров-помощников, йоменов и судомоек. Около сотни слуг трудились в гардеробной, прачечной и на лесном складе, не говоря о конюшне, где главный конюший руководил огромным числом конюхов и их подручных. Помимо домочадцев кардинала и челяди во дворце находились шестьдесят священников и служек при часовне, имелся хор и великое множество личной прислуги. Будучи лордом-канцлером, Уолси содержал и второй штат слуг, в который входили герольды, парламентские приставы, менестрели, клерки, оружейники и ливрейные лакеи.

Говорят, что однажды Генрих VIII поинтересовался, зачем его подданному понадобился такой громадный дворец. Уолси, который, очевидно, был готов к подобному вопросу, тактично ответил: «Для того, чтобы подарить его своему монарху». Возможно, он сказал так из вежливости, как это делают испанцы, говоря: «Мой дом — ваш дом», или как арабы, предлагающие гостю все, что его восхищает. Но и араб и испанец ужасно смутятся, если их поймут буквально! А Генрих поймал Уолси на слове и в конце концов стал владельцем Хэмптон-Корта.

После этого дворец превратился в декорацию всех супружеских трагедий Генриха. Каждая из его шести королев гуляла по внутренним дворам из красного кирпича, галереям, садам и парку, каждая познала здесь свое короткое счастье, а одна из них выносила единственного сына Генриха. Одна из королев венчалась с ним в часовне этого дворца. Именно в этом дворце Генрих провел несколько своих медовых месяцев. Впервые он появился в Хэмптон-Корте, еще когда тот принадлежал Уолси, — веселый молодой человек двадцати пяти лет, женатый на Екатерине Арагонской, которой исполнился тридцать один год. Она была вдовой его умершего брата Артура. Они жили счастливо в течение нескольких лет, пока Генрих не положил глаз на Анну Болейн. Он поселил ее в том же дворце, в котором находилась королева. Став сама королевой, Анна Болейн застала своего мужа в одной из комнат дворца, флиртующим с ее будущей преемницей Джейн Сеймур. Именно в дворце Хэмптон-Корт Джейн умерла от родильной горячки после того, как родила Генриху сына, впоследствии Эдуарда VI.

После смерти Джейн Генрих ожидал в Хэмптон-Корте прибытия из Дувра «восхитительной фландрской кобылицы» — Анны Клевской. «Он был несчастлив в браке», — говорит немного приукрашенный портрет короля работы Гольбейна. Не в состоянии обуздать беспокойство, Генрих переоделся и выехал навстречу невесте. Он нашел ее в одном из домов Рочестера; Анна наблюдала в окно за травлей быков собаками. Генрих, который был необычайно сентиментален, подошел и, не раскрывая себя, преподнес подарок на память. Анна довольно холодно поблагодарила; было очевидно, что ее гораздо больше занимает травля быков. Тогда Генрих удалился в другие покои, облачился в костюм из пурпурного бархата и вернулся к невесте.

Вероятно, утверждать, что Генриху сразу же не понравилась ее внешность, не совсем правильно, поскольку на следующий день он сказал Кромвелю, что хотя Анна «вовсе не так прекрасна, как сообщалось», но все же «довольно хороша». Однако перед заключением брака жених выказал сильное нежелание в него вступать и даже осведомился у членов Совета, действительно ли ему необходимо «подставлять шею под это ярмо». В то утро, когда Генрих должен был вступить в брак, он мрачно заметил: «Если бы не желание доставить удовольствие всему свету и своим подданным, я бы ни за что не сделал того, что сделаю сегодня». Он даже назвал свою невесту «голландской коровой».