Лондон у ваших ног

— Вероятно, младший? — уточняю я, потому что сам Джек выглядит посолиднее. Наверное, старею, раз стала пользоваться успехом у мужчин моложе себя.

Выяснилось, что брат Джека (он назвал себя его кузеном) учит русский, немного говорит, ему нужна практика. Он стал читать мне наизусть стихи Пушкина. Потом, ведя меня в медленном танце, спел несколько строчек из «Катюши». На этом его познания в русском иссякли и, теснее обняв меня, он начал недвусмысленно заглядывать в мой глубокий вырез. Я благосклонно позволяла любоваться собой.

Затем меня пригласил отец Джека. Он тоже слишком плотно прижимался к моей полуоткрытой груди и, судя по тону и выражению лица, говорил какие-то комплименты. Я пару раз поблагодарила. Кажется, впросак не попала.

Перетанцевав почти со всей мужской половиной, убедилась, что я в полном порядке и пользуюсь здесь успехом. Мой наряд сыграл в этом не последнюю роль. Было приятно хоть раз в жизни ощутить себя настоящей леди. Я была в ударе.

Миша тоже не терял времени зря. Башмаки, которые мы купили ему здесь (он, как и я, рассчитывая на холод, прибыл в теплых сапогах), скользили по паркету среди изящных английских туфелек. Дамы, как всегда, были от него в восторге. Он галантно расшаркивался, целовал ручки, а женщины дарили ему восхищенные взгляды.

Брат Джека, видимо вспомнив что-то еще по-русски, опять направился ко мне.

— «Выпьем, добрая подружка…» — снова процитировал он мне Пушкина.

— Не возражаю, — согласилась я, чем, вероятно, его немало озадачила. Такого выражения он не знал. — Йес, — повторила я и, интенсивно закивав головой, направилась к стойке бара.

Бармен колдовал над напитками. Желающих освежиться было достаточно. Образовалась небольшая очередь.

— Что подать?

— Я закажу коктейль, — вежливо предложил мой кавалер.

— Можно, — согласилась я, поскольку в английских напитках разбиралась слабо.

Звякнув льдом о высокий стакан, бармен приготовил кроваво-красный напиток. Он был вкусный, немного терпковатый.

— Кампари с джином, — пояснил мне брат Джека. Сам он прихлебывал виски, сильно разведенное водой.

— Бедная подружка-няня пила из кружки водку.

— Что, простите? — не понял мой спутник и, видимо подумав, что я настаиваю на этом напитке, ту же принес из бара рюмку водки.

Я рассмеялась и постаралась объяснить свою мысль. Затем сказала, что ему следует попробовать этот русский напиток. Коль скоро он учит русский язык, нужно проникнуться русским духом.

— Oh, yes, yes, — с уважением произнес брат Джека, хмуро поглядывая на рюмку, которую ему предстояло употребить.

Александра пришла ему на помощь:

— Мама, ну как он выдержал экзамен?

— Сейчас посмотрим, — в шутку отозвалась я.

Дочь стала объяснять ему, что я по профессии филолог.

Он смутился:

— Преподаватель русского языка?

— Нет, я работаю в журналистике.

Кончилось тем, что водку пришлось все же выпить мне. Никто больше не соглашался. Хоть я водку не люблю, мне стало обидно за наш национальный напиток.

— Второй раз за границей проявляю русский патриотизм, — с этими словами я опрокинула залпом грамм пятьдесят водки, чем привела в ужас своего русскоговорящего кавалера.

Вдруг неожиданно я подумала о Николае. Остро захотелось, чтобы он оказался рядом. Увидел меня в таком красивом платье. Когда еще придется надеть его! Я поймала себя на мысли, что не сомневаюсь во встрече с ним. Только в другом наряде. А жаль!

Еще одна встреча

— Девочек я отправил в музей.

— Обидно, что ты обделяешь их из-за меня.

— Они мечтали о музее «Мадам Тюссо», — чуть хмурясь из-за того, что я попала в точку, возразил Николай.

— Наверное, мечтали пойти туда с тобой? — вредничая не в свою пользу, допытываюсь я.

Николай покачал головой.

— Знаешь, сколько раз мне пришлось там побывать?

— Счастливый, — честно заметила я, подумав, что мы могли пойти туда все вместе, но тут же отогнала эту мысль. — А я ни разу.

— Обязательно с тобой сходим. — Он сделал все правильно, отправив девочек одних. — Вообще выбирай что хочешь Лондон у твоих ног. — Он сделал широкий жест рукой.

Я рассмеялась. Мне было приятно это услышать. Каждой женщине было бы приятно. Особенно после такой ночи.

Мы шли по центру Лондона: дворцовые здания, знаменитая башня Биг-Бен, столько раз виденная в кинокадрах. И опять яркий солнечный день. Мы стоим на мосту через Темзу, опустив вниз головы. Туристический кораблик, кассы, словно давно забытая юность с майскими поездками по Москве-реке.

— Поедем прокатимся?

— С удовольствием.

Сбегаем по ступенькам вниз, втискиваемся в толпу на посадку. Несмотря на будний день, верхняя палуба забита до отказа. Пробираемся к носу.

Кораблик тронулся. Свежий мартовский ветер забирается под полы пальто, мерзнут руки. Николай, прижавшись ко мне сзади, обнимает за плечи в надежде согреть. Его подбородок у меня на макушке. Чувствую, что он носом вбирает запах моих волос. Пальцы больно сжимают мне локти. Я закидываю голову назад. Совсем близко его губы, подбородок, нос.

— Нос холодный, — улыбаюсь я, — ты тоже замерз.

Мимо медленно проплывают острые шпили готических зданий, на горизонте появляется знаменитый Тауэрский мост.