Лондон в огне (СИ)

Лоуд решила не спрашивать. Светлоледя должна о таинственном фрикасе что-то знать, потом ее можно расспросить.

Солдат поставил свой съедобный груз на платформу подъемника, шагнул к шнуру вызова. Возникшая у него за спиной Лоуд на всякий случай зажала грубияну рот и дважды ударила ножом под лопатку. Обмяк…

— В лужу он норовит… — пропыхтела оборотень, оттаскивая тело за штабель балок — место присмотренное, до утра там мертвяка не обнаружат. Ноги уложим поприличнее, листовку ВРАКИ за ворот… Отдыхай…

Лоуд приняла «мундирный» облик покойника, для пробы кашлянула — голос перенять, когда на тебя только и выругались, сложно, но что ж поделаешь, нужно ловчить. Хорошо, что характером не из особых болтунов был солдатик, полегче будет.

Лоуд дернула шнур вызова. Наверху скрипнула дверь, кто-то сморкнулся за перила, лязгнули рычаги, засвистел пар и платформа, чуть сотрясаясь, двинулась вверх.

— Завтра как обычно? — зевая, поинтересовался человек в мундире, стоящий у рычагов.

— А как еще-то… — мрачно хмыкнул Л-солдат.

Платформа тащилась сквозь туман, крыша и фонарь остались внизу, зато приблизилась пузатая тень дирижопля и его гондолы. Лоуд с любопытством задрала голову — надо будет Уксу пересказать, тут малость иначе все поустроено.

— Доджсон, черт возьми, ты не мог бы пошевеливаться? — командно вопросили из гондолы.

— Обстоятельства, сэр, — хрипло оправдался Л-Доджсон, готовя кастрюли.

— Какие еще «обстоятельства»? — вознегодовали в дирижабле.

— Сложные, сэр, — пояснила Лоуд, догадываясь, что здешний начальник ей не особо понравится.

— Вздумал шутить, Доджсон? — изумился шмондюк в офицерской форме. — Поболтать с моим стеком захотелось?

Лоуд сделало вид, что страшно занято, передачей кастрюль какому-то мозгляку с на редкость унылой физиономией.

Лейтенант обозвал подчиненных «свиньями» и велел отдать швартовы. Отчалили под командирскую ругань. Причальная мачта отдалилась, мозгляк спешно сворачивал канат, Л-Доджсону было сообщено, что если он будет стоять как бабское вымя, то свое получит. Узнавать, что причитается бабскому вымени, оборотню было не особо интересно, потому Лоуд вынула из-за ворота форменной куртки бумагу и протянула нервному лейтенанту

— Велено передать, сэр.

Офицер склонился у котлов, потянулся за фонарем:

— Будь я проклят, Доджсон, но это…

Лоуд отвесила придурошному командиру крепкого пинка — лейтенант двинулся головой о край топки, бухнулся на колени. Вот-вот! Шлем надобно носить, а не кепи дурацкое. Оборотень прихватила лейтенанта за волосы на затылке и еще разок двинула лбом о топку. Запахло паленой щетиной…

Лоуд завела руки бесчувственного офицера за спину, выхватила из кармана подготовленный хомутик — узкая жесткая полоска из пластика, очень удобная штуковина. Затянул и готово.

Тщедушный сопляк как замер с бухтой каната в руках, так и пялился в полном ужасе:

— Доджсон, ты…

— Объявляю мятеж и беру командование в свои трудовые руки, — объявило Лоуд. — К черттям командиров-самодуров! Я решил примкнуть к независимому профсоюзу воздухоплаванья.

— Повесят, — уверенно предсказал сопляк.

— К чему такой пессимизм? — огорчилась Лоуд. — У меня есть план. Полагаю, ты его поддерживаешь? Или есть желание дезертировать из команды?

Сопляк глянул на убедительный нож в руке Л-солдата, потом на фонари, едва различимые внизу за бортом, и замотал головой:

— Я буду молчать. Не знаю, что ты задумал, но я в любом случае здесь ни причем.

— Ну и правильно, — охотно поддержало столь рассудительную точку зрения Лоуд. — Рулить-то умеешь? Нам нужно найти мост Ватерлоо.

— Но ты же рулевой, — изумился сопляк-мозгляк.

— Я теперь капитан, — напомнила Лоуд. — Рулишь ты. Или без стека никак?

Двинулись. Вроде бы в правильном направлении — реку Лоуд углядела. Между делом очнулся лейтенант, схлопотал сапогом по мордосу и вновь отключился. Дирижопль скользил над рекой, встретили летучего сородича, перемигнулись сигнальным прожектором. Паренек, что стоял за нового рулевого, если и наделал в штаны, то не слишком о том обстоятельстве задумывался, выполнял что надлежит. Звали умельца Джимми и он казался полезным шмондюком. В целом ход событий Лоуд нравился: все шло по плану, а гондола у аппарата оказалась интересной, усиленной снизу металлическим листом.

— Неужто и пулю держит? — удивлялась Лоуд, щелкая запором окошка-бойницы в полу и щурясь на лохмотья тумана.

— Ты же сам знаешь, — проныл парнишка, все еще надеющийся, что товарищ не окончательно спятил.

— Без разговоров скучно, ты уж поддерживай беседу, — намекнуло Лоуд, приседая рядом с лейтенантом — тот снова очнулся, начал невнятно стонать-ругаться и невоспитанно плеваться осколками зубов.

— Слушай, Джимми, а ты не хочешь пристрелить нашего лейтенанта? — поинтересовалась Лоуд, извлекая пневм из кобуры беззубого сквернослова.

— Офицера? — ужаснулся рулевой.

— Так с кого поплоше обычно и начинают, нельзя же сразу приличных людей губить, — пояснила Лоуд. — Ага, вот то наш мост?

— Так, а какой же? Это и есть Ватерлоо, — заскулил вовсе утерявший смысл происходящего Джимми.

Лоуд ободрила его легким пинком: