Лондон в огне

— Иди наверх, Джейн, — распорядилась госпожа Ноксон, мотнув головой в сторону лестницы.

Было погожее утро, и в огороженный дворик дома проникало солнце. Кэт развешивала на веревке белье, а точнее, мелкие предметы, требующие деликатного обращения, — платки, манжеты и все в таком духе. Госпожа Ноксон предпочитала, чтобы их стирали и гладили под ее личным контролем.

— После того как все развешу, госпожа?

— Оставь белье. Тебя желает видеть господин Хэксби. Или у твоих мозгов сегодня выходной?

Кэт поправила манжеты и поднялась наверх. Девушка сразу насторожилась: она не разговаривала с господином Хэксби с тех пор, как два дня назад сбежала со двора Дома конвокаций. Кэт постучала в дверь его комнаты, и Хэксби велел ей войти.

Он стоял у окна, против света, отчего напоминал высокую сгорбленную тень. Рядом с ним Кэт увидела доктора Рена. Глядя в пространство между двумя мужчинами, девушка сделала книксен. Оба на нее даже не взглянули.

— Новые замеры нужны мне ко второй половине дня, — объявил доктор Рен. — Уж это-то я должен сделать как следует. И я уверен, что король будет доволен.

— Вы обсудите с ним остальное, сэр? — спросил господин Хэксби. — Я про город.

— Попробую. Но вряд ли я чего-то добьюсь. Когда мы встречались с джентльменами из Тайного совета и Совета палаты общин, все сразу стало ясно. — Лицо Рена было бледным и усталым. Он говорил сухо и медленно, как будто слова причиняли ему боль и доктор с трудом их произносил. — Как бы король ни мечтал о новом Лондоне, денег у него нет, и у Сити тоже, а что касается Сити, то желание у него, по-моему, тоже отсутствует. Единственное, что всех интересует, — нажива. Хотя чему тут удивляться? На днях Олдерли отделался от меня красивыми словами. Пока он получает проценты со своих займов, на остальное ему плевать. Все они одинаковы. Интересуются только собственными прибылями и не видят ничего дальше конца следующего квартала.

— А как насчет Таможни, сэр? — хмурясь, спросил господин Хэксби. — С этой стороны затруднений не предвидится?

— Надеюсь, что нет, — если правильно себя поведем. Это ведь как-никак символ королевской власти в сердце Сити, и король понимает его важность. Но составление плана откладывать нельзя, иначе он может и передумать. Я должен доставить исправленные чертежи в Уайтхолл после обеда, поэтому очень вас прошу, как можно быстрее произведите расчеты и перенесите их на чистовой вариант. Вы ведь сможете работать здесь? Служанка принесет вам все, что понадобится. Во второй половине дня я зайду за чертежами по дороге в Уайтхолл.

Хэксби поклонился.

— Когда будете отправлять девушку в лавку, пожалуйста, заодно велите ей купить еще песка. Моя песочница совсем иссякла, и письмо, которое я писал вчера вечером, из-за чернильных разводов выглядит просто неприлично. Чьими услугами вы пользуетесь?

— Финчинга, его лавка возле Темпл-Бар.

Рен взял трость.

— Еще возьмите графит для карандашей. — Доктор в первый раз взглянул на Кэт. — Будете идти обратно — проследите, чтобы бумага не испачкалась и не намокла. Главное, не мните ее и смотрите, чтобы на ней не осталось никаких следов.

Не поднимая глаз, Кэт сделала книксен.

— Вы уверены, что ей можно доверить такое дело? — спросил Рен. — На вид она совсем ребенок.

— Джейн старше, чем кажется, сэр. Она очень смышленая, надежная, а еще весьма проворная.

— Что ж, вам виднее.

Хэксби и Кэт молча слушали, как доктор Рен спускается, постукивая тростью по ступеням. Снизу донеслись голоса, его и госпожи Ноксон, а потом хлопнула входная дверь.

— Почему вы в тот раз убежали? — спросил Хэксби.

— Прошу прощения, сэр. — Отговорка пришла ей в голову быстро. — Меня ждали здесь. Госпожа Ноксон велела мне не задерживаться в соборе Святого Павла.

— Не будь я таким безголовым, сегодня непременно вернул бы вам плащ. Вы тогда забыли его во дворе Дома конвокаций. А теперь к делу — мне понадобится бумага для тонкой работы, два квира[8]. Возьмите с собой вот этот испорченный листок и покажите торговцу. И формат, и качество должны быть точно такими же.

Кэт взяла листок. Ее пальцы дрожали так, что бумага заколыхалась в воздухе.

Этот день оказался счастливее, чем все унылые годы, прошедшие с тех пор, как Кэт покинула тетушкин дом в Чампни и переехала к Олдерли.

Когда Кэт вернулась из писчей лавки, Хэксби стоял, склонившись над длинным столом, повернутым под прямым углом к одному из высоких окон. Он трудился над какими-то цифрами. Левая рука чертежника придерживала правую. Кэт не решилась спросить, что с ним. Возможно, он слишком увлекается спиртным, хотя девушка не замечала в его комнате бутылок. Но один из секретарей дяди Олдерли страдал этим пороком и, если верить Эдварду, умер в бреду на заднем дворе пивной.

Хэксби поднял взгляд на Кэт и велел ей показать покупки.

— Хорошо, — произнес он. — Вы умеете делать чернила?

— Да, сэр.

— Тогда этим и займетесь. Нужно целиком заполнить эту склянку.

Он указал на второй стол в углу комнаты. Рядом с пустой склянкой лежали чернильные орешки, купорос и гуммиарабик.

— Возьмите вон тот горшок с дождевой водой. Она чище и лучше течет.