Лондонские тайны

— Прежде! — проговорила она. — Я никогда не могла дождаться его прихода! И как невыносимо тянулось время, когда его не было, и как быстро летело оно, когда он был со мной! Я вслушивалась в его слова, всматривалась в его глаза. Но это не любовь, Диана, тетушка объяснила мне все это. Я испытывала тогда чувство, полное блаженства, счастья, а любовь, говорит тетушка, страдание, мучение, пытка. Итак, ты сама видишь, Диана, что я люблю маркиза Рио-Санто.

Последние слова Мери произнесла с мрачностью отчаяния, но и с убеждением.

— Но ты не поняла твою тетю, милая Мери, — вскричала Диана. — Я вижу, что ты любишь Франка и больше, чем когда-либо!

— Диана, — печально ответила Мери, — мы слишком молоды и неопытны, мы не можем понять этого, тетя лучше нас знает. Диана! — сказала она вдруг. Ты не знаешь, как хороша и прекрасна та женщина, которая похитила у меня сердце Франка!

— Что? — воскликнула с удивлением Диана. — Теперь я понимаю: Франка оклеветали!

— Я видела сама.

— Ты видела? Ты ошибаешься, Мери! Я кузина Франка Персеваля и должна за него заступиться! Теперь я все понимаю и открою тебе правду, ты убедишься наконец.

— К чему? — прервала ее Мери с тихой грустью. — Все равно я скоро умру.

— Графиня Дерби! — вдруг доложил слуга.

Леди Офелия вошла в залу. Пока в Лондоне не появился маркиз Рио-Санто, леди Офелия и леди Кемпбел находились в самых дружеских отношениях. Но встречи Офелии с маркизом разорвали их дружбу. Офелия поняла скоро, что не Мери, а ее тетка настоящая соперница, и перестала замечать леди Кемпбел. Впрочем, их взаимное нерасположение стало проявляться более всего в том, что они перестали видеться друг с другом, исключая тех случаев, когда им приходилось встречаться по требованиям светского этикета.

Отсюда становится понятным, что ее неожиданный приезд произвел некоторое впечатление на гостей лорда Джемса. Все мужчины невольно поднялись со своих мест, тогда как сестра лорда Джемса с улыбающимся и ласковым лицом направилась к нежданной гостье навстречу.

Лицо леди Офелии было бледно, и вся она выглядела несколько странно.

— Где же мисс Тревор? — спросила она, раскланявшись со всеми, и как бы беспокойно осматриваясь кругом. — Здорова ли она?

Мери стояла перед нею.

— Ах, Боже мой! Какая я рассеянная! Но как вы переменились, милая Мери! — продолжала она.

Мери поцеловала Офелию и покраснела.

Леди Офелия хорошо видела, что любезность к ней леди Кемпбел далеко не искренняя, и скоро стала откланиваться. Распростившись с лордом и его сестрой, графиня быстро подошла к Мери, поцеловала ее и быстро вышла. Мери тихо вскрикнула… Диана быстро схватила у нее с колен записку, которую положила ей леди Офелия.

Тетушка подозрительно поглядывала на племянницу, но Диана успела спрятать записку. Записка была от Франка.

Несколько минут спустя обе девушки вышли в другую комнату и Мери прочитала записку. Франк умолял ее приехать завтра к его кузине, Диане Стюарт.

Две слезинки покатились из глаз молодой девушки. Она передала записку подруге, говоря:

— Ты завтра увидишь Персеваля, милая Диана. Скажи ему, что я… счастлива.

— Как? Ты хочешь отказать Франку… Но вспомни, как он страдает! — вскричала Диана.

— Но разве я меньше страдаю? — возразила Мери.

— Не забудь же, Диана, сказать ему, что я счастлива. Пусть только тогда, когда я буду в земле, узнает он, как много я страдала!

— Бедная Мери! Пожалей ты свое несчастное сердце и завтра приходи ко мне, хоть простишься с Франком.

— О, ты не видала ее, ты не знаешь, как она хороша! Нет, нет, я не пойду!

В голосе Мери слышалась страстная ревность.

Глава девятнадцатая БОЛЕЗНЬ МЕРИ

На другой день, еще прежде назначенного часа, Франк был у Дианы. Она передала ему печальное известие, но при последнем слове дверь вдруг отворилась и вошла Мери.

— Здравствуй, милая Диана, — спокойно заговорила она, подавая одну руку Франку, а другую Диане. Здравствуйте, любезный Франк. Я вовсе не желала, чтобы вы могли думать, что у меня дурное и злое сердце.

Она была в легком белом платье. Бледное, страдальческое, но прекрасное лицо ее окаймляли длинные русые локоны, которые отливали золотом и роскошно вились по плечам и шее. Она была прекрасна, но красота ее, казалось, уже не принадлежала жизни.

Мери с улыбкой смотрела на Франка, лицо которого выражало глубокую грусть.

— Диана, что ты так печальна? — продолжала Мери.

— И вы молчите, Франк? Отчего же вы не говорите, что любите меня?

Диана не выдержала и, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, подошла к роялю и взяла несколько аккордов. От неожиданных звуков Мери вздрогнула и вдруг холодно спросила Франка:

— Что вам угодно от меня, милорд?

— Мери, милая Мери! — умоляющим голосом заговорил Франк. — Я люблю вас и никого больше, никого и никогда не любил! Выслушайте меня… мое оправдание…

— Милорд! — возразила Мери, стараясь казаться холодной. — Вы удивляете меня! Вы хотите оправдываться? Но разве я обвиняла вас, милорд? Зачем вспоминать о том, что прошло, что мы забыли оба?