Лора

И Лора швырнула в него щит. Рат потянулся за Эгидой, и его торжествующий смех оборвался, когда щит врезался ему в грудь, перемалывая кости и выбивая дыхание. Опрокинувшись на спину, Рат оказался в ловушке, придавленный невероятным весом Эгиды.

– Может, ты и бог, – хмыкнула Лора, наслаждаясь зрелищем: Рат барахтался на земле, стараясь сбросить древнее оружие. – Но я – из рода Персея.

Адреналин в ее крови пересиливал здравый смысл. Лора бросилась вперед со своим мечом, ее сердце горело от желания пронзить его сердце насквозь.

Наконец Рат спихнул с себя Эгиду, встречая удар Mákhomai собственным мечом. Афина исчезла из поля зрения Лоры, что вызвало новую волну тревоги.

Лора усилила натиск, увидев, как выпучились глаза Рата, когда вместо того, чтобы встать в привычную позицию, Лора надавила коленями ему на живот как раз в том месте, где заканчивался его нагрудник.

– Ты допустил самую большую ошибку, когда оказался в этом городе вместе со мной, – процедила она.

– Шутки кончились, девочка, – прорычал Рат, обхватывая коленями ее бедра, чтобы опрокинуть ее на спину.

Лора попыталась поднять свой меч, чтобы вонзить лезвие ему в грудь, но оно соскользнуло с брони, покрывающей его торс.

Рат с диким воплем оказался сверху, наваливаясь всем весом, но обрубок руки лишил его опоры, когда Лора изо всех сил ударила его коленом в пах. Ей удалось просунуть руку под спину и вытащить крохотный баллончик из заднего кармана.

– На самом деле… – Большим пальцем она сбросила крышку с баллончика и прыснула ему в глаза слезоточивым газом. – Еще один трюк.

Выбравшись из-под Рата, она пнула его ногой в спину и, схватив Mákhomai, занесла меч над обнаженным горлом Рата. Годы гнева, страха и боли очистили ее разум, пока не осталась одна-единственная мысль.

Прикончи его.

Он не заслуживал меньшего наказания, чем то, что она отчаянно хотела для него. Лора направила меч вниз к его коже…

И отдернула острие.

Лора судорожно вздохнула, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце.

Она могла убить его – теперь она это знала. Убить и забрать его силу, использовать эту силу, чтобы на равных сразиться с Афиной, ответить ударом на удар. Она могла бы выжечь свое имя в памяти каждого охотника.

Но тогда она никогда не будет свободной.

Достаточно того, что он повержен ею, простой девчонкой. Для него такая судьба хуже смерти. Месть создала Агон, но не месть станет тем, что положит ему конец. Убийство любого из них только продолжило бы охоту еще на один цикл. Для нее, для Кастора.

Давление в ее груди ослабло, как внезапная буря сменяется легким дождем. Она снова схватила Эгиду и поднялась на ноги.

Рат лишь зарычал, корчась на земле от бессильной ярости.

Эти слова снова отозвались в ней эхом. Судьба хуже смерти.

Лора медленно повернулась к Афине, слова звенели в ее ушах.

Внезапно она поняла. Она все поняла.

Что могло бы стать для богов высшей жертвой, если не отказ от единственной вещи, которая значила для них больше, чем жизнь и власть? Пожертвовать тем, чего они хотели больше всего, – окончательной и устрашающей победой.

Глаза Афины горели как угли в темной сердцевине ее шлема.

Лора высвободила руку из ремней щита и протянула его богине.

– Возьми, – сказала Лора.

Богиня не шелохнулась. Казалось, она даже не дышала.

Лора приблизилась к ней, положила Эгиду на землю между ними и отступила назад.

– Что, если бы я сказала тебе, что единственный способ освободиться от Агона – это сжать кулаки и уничтожить этот щит? Превратить его в ничто, в кусок искореженного металла и кожи?

Богиня не двигалась.

– Ради этого ты была готова пытать и убить двух маленьких девочек. Ты была готова убить моих родителей и бесчисленное множество других людей, чтобы снова обладать ею, – говорила Лора. – Я отдаю тебе Эгиду по собственной воле. По крайней мере, наберись смелости поднять ее.

Афина сделала шаг вперед, но спохватилась.

– Это ведь не имеет никакого отношения к преданию, не так ли? – Странное спокойствие овладело Лорой. – Эгида даже не призовет твоего отца, хотя ты и убедила в этом Рата.

Рат зарычал позади нее.

– Это правда, богиня?

– Мой господин… – начала Афина.

– Ты не можешь расстаться с Эгидой, – перебила ее Лора. – Потому что она была символом любви твоего отца. Символом его гордости за тебя. Вот что ты хочешь вернуть, а не щит. То отношение, которое потеряла, когда восстала против отца.

– Это все-таки правда, – изрек Рат, поднимаясь с колен из воды. Его убийственный взгляд упал на Афину.

Богиня, казалось, не слышала его. Все ее существо было сосредоточено на Эгиде, лежащей на мелководье. На лице богини отразилось страдание от осознания тяжести стоявшего перед ней выбора.

Афина могла спастись – и, возможно, закончить Агон для всех них, – единственным способом: уничтожив то, что было для нее важнее всего.

– Сделай это, – призывала ее Лора. – Это должна сделать именно ты. Ты должна положить всему этому конец!

Клинок возник в руке Рата и тут же вылетел из нее, рассекая темноту.

Нет.