Лорд 2

– Капитан Лопатин, или память подводит старика? – чуть усмехнулся в усы Сталин. Сегодня глава крупнейшего на планете государства испытывал душевный подъём и непонятное чувство, что всё будет хорошо. Словно кто-то сидел на правом плече и шептал, что крупные неприятности ещё будут, а вот катастроф – нет, да и с неприятностями страна обязательно справится, минимизировав их последствия.

– К сожалению, мой порученец погиб вскоре после высадки. Тот район немцы слишком плотно насытили патрулями и постами. Даже с подарками Киррлиса группе не удалось пройти незамеченной. Данные же мне доставил его заместитель лейтенант Шелехов. Его раненого вытащили партизаны Киррлиса, когда его самого и последнего бойца из группы Лопатина зажали немцы, – рассказывая, Берия освобождал портфель от печатей и открывал замки на застёжках. – Вот первые фотографии объекта. К сожалению, чёткостью они особой не обладают, так как лейтенант работал в полевых условиях, сильно торопился и с трофейными материалами, – нарком передал Сталину толстый бумажный пакет, защищённому несколькими обычными печатями, поставленными в разных местах. Раскрыть пакет и не надорвать бумагу, где синеет одна них, невозможно. – Есть заключение специалистов о национальных чертах по этим фотокарточкам. Но экспертиза крайне поверхностная, сообщает, что с вероятностью около семидесяти процентов Киррлис в самом деле является монголом.

– Однако… впэчатляет, – не сдержал удивления Сталин, когда увидел изображение азиата богатырского телосложения, рядом с которым застыли в воздухе крошечные человекоподобные фигурки. Более чёткими получились те, что стояли на плечах азиата.

– Шелехов привёз только плёнки. Фотокарточки оставил Киррлису и его людям, и остальным. С его слов никто не заподозрил, что он собирал информацию. Максимум подумали, что он таким образом втирается в доверие, – Берия достал из портфеля ещё один опечатанный пакет, на этот раз заметно тоньше предыдущего. – Здесь его рапорта с подробным описанием всего происходящего с момента, как он с группой десантировался за линией фронта. Записи с описанием каждого подчинённого Киррлиса, их характеры и отношение к окружающим. С пометками к номерам фотографий.

– Хорошую работу проделал товарищ Шелехов. Мы считаем, что он достоин награды.

– Уже, товарищ Сталин. С сегодняшнего дня Шелехов капитан. Также мной подано ходатайство на награждение его орденом Красной Звезды.

– Полагаэшь, что он достоин такой высокой награды?

– Да, товарищ Сталин. Информации, которую доставил Шелехов, столько, что специалисты загружены ею сверх головы.

– Хорошо, – после секундной задумчивости, глава СССР кивнул, принимая решение собеседника.

– А это письмо Киррлиса лично правительству СССР. Часть его содержимого он на словах передал Шелехову, – очередной пакет с множеством печатей был извлечён из портфеля и оказался на столе перед Сталиным.

– Интэрэсно, что он нам пишэт, – пробормотал он, откладывая в сторону фотографии и взяв письмо в руки. Внутри пакета оказался обычный конверт, склеенный из большого листа толстой упаковочной бумаги.

– Нэ вскрывали?

– Нет, товарищ Сталин.

– Когда прилэтэл товарищ Шэлэхов?

– Три дня назад.

– Письмо мог бы, и сразу передать, – недовольно покачал головой хозяин кабинета.

– Проверяли на опасность, – Берия даже не вздрогнул на показательное недовольство собеседника. За годы совместной работы с соратником он научился различать моменты, когда раздражение того переходило на окружающих. Сейчас случай был из другого ряда, и можно было не бояться за излишнее своеволие.

– Проверили?

– Да.

– И на опасную магию? – хитро прищурился Иосиф Виссарионович. Хорошее настроение не смог испортить даже тот факт, что сверхважную информацию ему передали с задержкой.

– После наших проверок, письмо освятил протоиерей Павел Успенский, он настоятель храма сошествия Святого Духа на Даниловском кладбище, – с небольшой заминкой сообщил Берия. – Никаких видимых эффектов не было.

В ответ Сталин ничего не сказал, лишь несколько секунд внимательно смотрел на наркома. Наконец, он вернулся к письму. Полтора часа ушло у него на то, чтобы ознакомиться с большей частью содержимого портфеля наркома. И особенное внимание он уделил письму того, кто называл себя монгольским шаманом.

– Что по родным тех людей, которые живут в лагере Киррлиса? – спросил он.

– Почти всех нашли или получили точную информацию про них, – без промедления ответил нарком, ожидая этого вопроса. Именно эту часть своего письма шаман из белорусских лесов на словах передал Шелехову. – Лишь четыре семейства числятся в списках пропавших без вести. Мы, товарищ Сталин, заинтересовались ими ещё до того момента, когда монгол дал о себе знать под Ленинградом. Тогда моими людьми были найдены в корреспонденции письма Струкова.

– Что с ними думаешь делать? – Сталин посмотрел на Берию.

– Как вы решите, Иосиф Виссарионович.

– А своего мнения не имеешь?

– Моё мнение такое: держать родных людей монгола у себя под благовидным предлогом. Захотят с ними встретиться – пусть приезжают сами.

– В лагере станешь держать?