Лорд 3

Сейчас я со своими подчинёнными рассматривал несколько больших деревянных одноэтажных зданий с высокими двухскатными крышами. Они с немалой окружающей территорией были обнесены высоким забором из двух рядов колючей проволоки на толстых столбах. По углам ограды располагались вышки с пулемётчиками и прожекторами. Ещё одно здание находилось за забором и служило казармой для оккупантов.

Недалеко от бараков я увидел длинный и широкий ров. Чуть в стороне были следы ещё одного, сейчас засыпанного «с горкой». Рядом с первым рвом лежали в ряд полтора десятка мёртвых тел. Ещё семь мертвецов висели на П-образной с косыми подпорками виселице.

И над всем этим висело чёрное, как густые чернила, облако некроэнергии. Будь я некромантом, то чувствовал бы себя на седьмом небе. Опьянел бы до одури только от нахождения рядом с подобным местом.

Но и это было ещё не всё. В сотне метрах от колючего забора на высоте нескольких человеческих ростов проходил природный канал маны. И «корка» на нём уже местами разрушилась. Уверен, что причина ещё в одном канале, одном из тех, которые я на днях очистил в узле, где сплелись несколько потоков Силы. На это я и рассчитывал, что чистая энергия поможет освободиться от плена соседним энергопотокам. Но совсем не подумал про ситуацию навроде этой. Пройдёт ещё месяц, может два, когда некроэнергия смешается с сырой маной, создав гремучую смесь. Как только подобное произойдёт, то Витебска не станет. Сам-то город останется на месте, а вот жители умрут, чтобы очень быстро встать в виде нежити. Мёртвые тела в могилах за бараками в концлагере переродятся в существ, с которыми мне будет не потягаться. Там запросто костяной дракон вылезет наружу. Или даже парочка.

— Всё очень плохо, Киррлис? — спросил меня Прохор, увидев моё лицо.

— Даже не представляешь как, — кивнул я. — Людей там нужно будет срочно выводить, а место очищать ритуалом.

— А сейчас, что делать станем?

— Сейчас? — переспросил. — Пообщаемся с немцами у них казарме. Нужно узнать число пленных, кто старшие там, кто предатель, а кто не сломался до сих пор.

Отработанная схема с амулетами не подвела. Часовые легко пропустили нас на охраняемую территорию, указали командиров, а те рассказали всё, что нам было интересно. Дополнительно поделились записями и документами по лагерю. Теперь я знал, что данный концлагерь значился, как шталаг под номером триста тринадцать и располагался на месте советского пятого железнодорожного полка. Здания, превращённые в бараки для военнопленных, когда-то были обычными полковыми казармами. Только раньше в них жило около тысячи человек. Оккупанты же загнали в них несколько десятков тысяч. На данный момент в живых осталось двадцать семь тысяч. Умерли от голода с болезнями и были казнены от пяти до семи тысяч человек.

Несмотря на то, что военнопленные с виду находились в лучших условиях, чем кулебякинцы, смертность среди них была в несколько раз выше. Каждый день утром к могильному рву выносили из бараков не меньше десяти человек. Когда и больше. В течение дня количество умерших увеличивалось в два-три раза. И это не считая несчастных, которые умирали от немецких экзекуций. Ещё больше расстреливалось. Только сегодня у рва пустили по пуле в голову ста сорока красноармейцам. Ужасным было то, что не все застреленные умирали сразу. Немец поделился рассказом, как был засыпан землёй один из слоёв тел, а потом ещё полдня земля ходила ходуном. От него я узнал, что в заполненном рву-могиле лежат останки не менее чем двух тысяч пленных. Семь слоёв из мёртвых тел, присыпанных хлоркой и землёй. Пятнадцать метров в длину, пять в глубину и семь в ширину. Рядом стояла ещё одна такая же могила, и там уже заполнялся четвёртый слой. Кроме рвов имелись и меньшие по численности захоронения, где закапывали тела до начала зимы.

Мы слушали немца, рассказывающего о казнях и смертях, как о чём-то лёгком и интересном, будто делившегося охотничьей байкой и наши кулаки сжимались, а зубы скрипели от ненависти. Так и подмывало отдать приказ оборотням и варгам, чтобы они зачистили этих натуральных нелюдей. Жаль, что это было невозможно. Слишком явный след ко мне. Немцы сразу же поймут, что я заинтересовался концлагерем и примут соответствующие меры. А зная их жестокость страшно представить, что они сделают с военнопленными. Дадут отравленную пищу? Сожгут прямо в бараках? Сгонят в глубокую яму и живых засыплют землёй? Раздавят танками?

Но и оставлять в живых этих монстров в человеческом обличии не хотелось.

Я использовал на рассказчиках ментальный амулет. Когда их разум оказался под полным моим контролем, приказал им:

— Найдите крепкого алкоголя и пейте. Вы трое быстро уснёте, а ты их застрелишь, затем выйдешь на улицу и примешься стрелять по часовым. При этом будешь кричать про кошмары, приходящих к тебе во сне мёртвых, что твои предки сказали, что путь в Вальхаллу тебе закрыт из-за того, что опозорил себя, как воина. Когда останется последний патрон, пусти его себе в голову.

Вся одурманенная магией четвёрка в один голос без каких-либо эмоций сказали: