Лорд

Спустя несколько часов семьдесят детей, женщин и стариков были заживо сожжены в деревенском амбаре. Те, кто выжил, ушли из своих домов в леса и болота, опасаясь возвращения палачей. Небольшая белорусская деревня полностью обезлюдела после появления в ней гитлеровских карателей. И это было только начало тех ужасов и лишений, которые придётся вытерпеть белорусам под гнётом оккупации.

Поздним вечером того же дня обер-лейтенант, который отдал бесчеловечный приказ своим солдатам, почувствовал сильнейшее недомогание. Почти в то же самое время значительно ухудшилось самочувствие у всех, кто побывал на поляне с мертвецами. На следующее утро все они оказались в одной палатке, с пометкой о подозрении на заразную опасную инфекцию.

*****

— Киррлис, а что с немчурой будет, которая прошлась сёдня по дороге с тем пшеном? — спросил у меня старик.

— Ничего хорошего, старейшина. Большая часть умрёт, меньшая станет калеками и воевать точно не сможет. Скорее всего, даже станут изгоями среди своих, так как проклятье их превратит в тех ещё уродов. А разумные, ну, люди в смысле, во все времена и в любых мирах сторонятся кого-то, кто для них страшен и опасен.

— Это хорошо, — радостно-зло ощерился Прохор. — А ещё можешь повторить свою придумку? Ежели что понадобится, те же немцы пленные или что другое, то я помогу с энтим делом.

— Нет, повторить такое смогу не скоро, — отрицательно покачал головой я в ответ. — Опасно.

— А пояснить можешь? Не подумай, что я не верю, — замахал он руками, увидев, как я нахмурился. — Интересно мне, да и внучке тоже. Так, Машка?

— Я Мария, — слабо огрызнулась та.

— Ох, и научили же вас в городах ваших всякой ненужности. Ведь всегда Машки — Машками были, если они не барыни, конечно. Только в приходской книге у попа писали Мария батьковна, а в жизни девок с бабами звали Машкой.

— Это обычная вежливость и грамотность. Машкой пусть другие называют коров и коз! — мигом вспылила девушка.

— Хватит, — вмешался я в их спор, — уймитесь. Голова итак болит, а тут вы ещё со своими Машками-Мариями.

— Извини, я не хотела.

— Прости, Киррлис, это мы по-родственному общаемся. Так расскажешь в чём причина твоей немочи? А то ж я много чего знаю из наговоров и травок, вдруг помогут в твоих делах. Сам представь, какой удар для немчуры, когда у них полки помирать станут и батальоны калек появятся.

— Представь, что у тебя есть хорошие кожаные рукавицы и тебе нужно достать из огня раскалённый камень, чтобы отнести его… м-м… куда-то, — я решил на примере пояснить ему невозможность повторения ритуала с проклятьем. — Сделать это необходимо руками, без помощи подручных средств, таких, как лопата или клещи. Защитой от огня будут служить рукавицы. После первого камня рукавицы прогорели, и раскалённый камень немного обжог ладони. И теперь, если нужно взять второй такой же из огня, то он сожжёт руки до костей, сделав тебя калекой. Так вот, первый камень — это ритуал с проклятьем, который я провёл на пшене. И следующие камни такие же ритуалы. А руки — это моя суть мага.

— Ты станешь обычным человеком, если проведёшь ещё один такой же ритуал? — задала мне вопрос девушка.

— Если бы, — вздохнул я. — Или умру и восстану личем, или превращусь в безумного чёрного мага. И даже не знаю, какой из двух вариантов хуже.

— Умрёшь? А потом восстанешь? — переспросил старик. — Это упырём или вурдалаком каким станешь?

— Ого! — я удивлённо посмотрел на него. — Откуда такие познания, если у вас нет магов и вообще магии?

— Из сказок и былин. Мне бабка с матерью часто рассказывали их, когда был ребёнком.

— Значит, когда-то маги в вашем мире были. И исчезли сравнительно не так давно, раз что-то в народной памяти сохранилось, пусть и в виде баек да детских сказок, — задумчиво произнёс я.

— Так ты можешь стать упырём, если умрёшь? — повторил свой вопрос собеседник.

— Нет, личем. Если не знаете, кто это, то мне будет сложно объяснить. Лич — это очень могущественный мёртвый маг. Он не знает никакой другой магии кроме магии смерти. Если бы я-лич несколько дней назад захотел вас вылечить от ран, то попросту убил бы и поднял в виде этих самых упырей или вурдалаков.

— Бр-р, — передёрнула плечами девушка, отчего её груди завораживающе колыхнулись под тонкой материей рубашки. Лифа или корсета она, отчего-то не носила. — Лучше насовсем умереть, чем такой стать.

— А-а, ну да, — невпопад ответил я, увлёкшись приятным зрелищем, которое некстати пробудило откровенную фантазию. — Лучше, точно.

— А почему сумасшедший маг может быть хуже мёртвого мага? — спросил Прохор. Моё внимание к своей внучке он заметил, но никак не прореагировал, даже не нахмурился.