Лорд

— Дай я, — тут же вызвался самый молодой.

— Пусть этот первым, — неожиданно для меня вдруг сказал самый старший из «призывников», что всё время отмалчивался, и указал на меня пальцем.

— Точно, — кивнул полицейский и протянул мне револьвер. — Давай жидят кончай, или… — он многозначительно похлопал второй рукой по ложу винтовки на своём плече.

— Они же дети, — я решил дать им последний шанс. Возможно, без пригляда Тараса у кого-то пробудится совесть.

— Так вырастут в жидов, — ответил тот. — Или тебе их жаль? Может, ты сам жид, а?

Я обвёл взглядом людей в горнице, напуганных до смерти хозяев дома, и полицейских, что жили всего несколько месяцев назад в мире и покое. Может, и не любили особо друг друга, но вряд ли даже в мыслях представляли, как однажды будут убивать друг друга. Что самое мерзкое — и те, и другие ещё недавно жили вместе в одном государстве, а едва стоило случиться в стране неприятностям, как оказались по разные стороны. А ещё в полицейских сошлись те факторы, которые я ненавижу всей своей душой. Мало того, что они стали предателями, пойдя на службу к захватчикам, так ещё принялись делить людей по цвету волос, глаз, форме носа и национальности. Таких я ненавидел люто! Ведь я и сам пострадал от подобных им, так как очень многое указывало на то, что моих родителей убили фанатики, распространяющие лозунги «империя для имперцев!».

Никто не успел ничего сделать в ответ, когда я начал действовать. Заклинание всеобщего паралича было приготовлено давно, мне просто нужно было произнести слово-ключ, чтобы люди в комнате рухнули на пол, словно манекены в одёжной лавке, сбитые неуклюжим посетителем. Следующим применил среднее лечение на раненом, чтобы он ещё чуть-чуть протянул. Закончив свои дела в этой комнате, я направился в соседнюю, откуда раздавались мужской похотливый рык и женские отчаянные стоны.

— Кто припёрся? Иван, ты? Жди своей очереди, — не оборачиваясь в мою сторону, произнёс Тарас. Одновременно с этим он совершал частые толчки тазом, навалившись на женщину всем телом. Одной рукой он держал её руки, сведённые вместе за головой, второй мял крупные молочно-белые груди, вывалившиеся из разорванного платья и нательной сорочки. Несчастная лежала на спине на высокой скрипучей кровати и уже не пыталась вырваться, только издавала стоны боли от действий насильника. К ссадине на её виске добавилась разбитая кровоточащая губа и опухшая переносица.

Вместо ответа я приложил его заклинанием парализации из амулета.

— Спокойно, не бойся, — сказал я женщине и постарался как можно миролюбивее улыбнуться. — Я не с ними.

В этот момент с улицы донёсся громкий крик, в котором смешались страх и боль.

«Вот и Агапа с Федькой не стало», — мелькнула в голове мысль. Оставленных Тарасом часовых на улице только что уничтожили варги. — Я сейчас пришлю сюда твоих родных и попробую помочь раненому родичу. Только попрошу мне не мешать.

Я взял Тараса за ногу и поволок в комнату с евреями и полицейскими, там полицейского и его подчинённых скрутил их же ремнями. После чего снял чары, что всех удерживали.

— Вы ступайте туда, — я указал хозяевам дома в сторону комнаты, откуда только что вышел с пленником. — Ждите меня там, — и прикрикнул, видя, что те не собираются трогаться с места. Лишь хлопают глазами, да переводят взгляды на меня и матерящихся полицейских на полу. — Ну же, ступайте! Вашему родственнику я попробую помочь, но вы мне мешаете.

Только после этих слов люди зашевелились и медленно, испуганно глядя на меня, скрылись в соседнем помещении. Правда, бабка хотела остаться, что-то возмущённо бурча, но её практически силой вытащили из комнаты с уговорами. Как только дверь за ними закрылась, я припёр её короткой лавкой, задёрнул занавески на окнах, подвесил под потолком светляк и взялся за «своих» несостоявшихся коллег. Те всё это время вразнобой матерились, сыпали угрозы, заверения в дружбе, обещания и «я не такой, я не хотел, я бы тебе точно помог, но просто не успел».

Не обращая внимания на этот шум, я снял с пояса жезл и приложил им по голове мужчину, который хотел сделать меня убийцей детей. Оглушённого пленника я подтащил к раненому. Удобнее, конечно, провести ритуал в центре комнаты, но я опасался трогать подстреленного, так как мог разбередить рану и тем самым привести к преждевременной смерти.

Пока проводил ритуал, то краем уха слышал шум с улицы и звяканье стекла из комнаты, где должны были сидеть евреи. Уже позже узнал, что те хотели отправить детей с молодой женщиной… куда-то. Боялись, что я окажусь не лучше полицейских. Но снаружи их караулили мои варги, которые напугали людей до полусмерти. В итоге все остались в комнате и дождались разговора со мной.