Лорд 5

В кабинет начальника лагеря, где я устроился на его месте за большим столом из лакированного дерева, обитого зелёной тканью, приказал привести пятерых советских командиров. Эта пятёрка заправляла местным сопротивлением или подпольем. Немцы знали про него, но не могли выйти на руководство. Конспирация и круговая порука была в лагере такая, что ни провокаторы, ни засланные казачки, ни пытки подозреваемых не могли ничего выявить. А вот магия позволила уже на второй день узнать всё и про всех.

Один из пятёрки был центром, главой подполья. Полковник Столбов Пётр Игнатович — командир стрелкового полка, который имел богатый воинский путь. Он в составе сотой дивизии участвовал в присоединении Западной Украины, в Зимней войне, в присоединении Бессарабии. С первых дней этой войны бился с немцами. И так бился, что осенью полк был награждён орденом Ленина и получил звание гвардейского. Летом сорок второго полк понёс большие потери, его командир был захвачен немцами в плен в бессознательно состоянии. В суматохе Столбова успели переодеть и выбросить его документы, голову замотать окровавленными бинтами, чтобы его не выдал кто-то из слабых духом бойцов. По документам он значился командиром противотанковой батареи капитаном Ивановым.

При входе в кабинет, увидев меня, все пятеро показали одинаковую реакцию: секундное остолбенение и зырканье взглядом по сторонам. А уж как аура у них забушевала.

— Проходите, товарищи, присаживайтесь, — я встал из-за стола и показал на стулья напротив себя. — Сейчас уже поесть принесут.

— Мы сытые, господин офицер, — тихо сказал капитан Дронов. До попадания в плен он командовал ротой связистов, катающихся на велосипедах. Только его подчинённые не провода тянули, а доставляли пакеты с приказами и донесения из одного штаба в другой. — Утром поели.

— Ну-ну, — хмыкнул я, — как хотите. Но от чая-то хоть не откажетесь?

Насчёт еды всё могло быть и правдой. С неделю питание военнопленные получают достаточно хорошее. По крайней мере, раз в десять лучше того, чем их кормили раньше. Так что мои собеседники могли и не соврать, если учесть тот факт, что их организмы успели привыкнуть к недоеданию.

Стоит ещё отметить, что за снабжение лагеря нужно поблагодарить моего вассала интенданта Ганса Мейера. Сейчас он уже витал в таких высях, что при желании мог выбить себе личную встречу с кем-нибудь из высшего руководства Германии. Благодаря его стараниям и ловкости с оформлением документов в шталаг шли грузовики с провизией, которая должна была попасть на фронт. При этом всё по бумагам было правильно, законно.

— Не откажемся, господин офицер, — всё тем же тоном ответил мне капитан.

Пока несли чай, мы сидели и внимательно рассматривали друг друга. Ауры у всех были хорошие, в том плане, что мне понравились. Тёмных и багровых пятен хватало, но они есть у всех. Особенно у военных. У таких, как эта пятёрка. Готов поклясться, что они тут и трибунал, и расстрельная команда, и прокурор с судьёй одновременно. Не раз приходилось карать слабое звено. По-другому подполье в шталаге не выжило бы. Отсюда и пятна в ауре: убийство и казнь своих всегда оставляют метки.

Наконец, один из моих волколаков в обычной одежде — до этого носили амулеты с личинами — принёс огромный начищенный самовар и шесть кружек. Комнату немедленно наполнил аромат свежезаваренного чая и дымок от лучин, на который кипятилась вода. Оборотень сноровисто наполнил кружки кипятком, налил в каждую заварки из чайничка и расставил их на столе перед каждым мужчиной. Меня он обслужил в первую очередь. На минуту вышел из кабинета с пустым подносом и вернулся с вазочками с вареньем, колотым сахаром и мёдом. Рядом с ними лежала связка свежих баранок.

— Поговорим, товарищ полковник? — посмотрел я на Столбова.

— Я капитан, господин офицер. И вряд ли успел сделать такую быструю карьеру, пока нахожусь в плену, — негромко ответил комполка. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, даже зрачки глаз не изменили свой размер. Только аура полыхнула удивлением, страхом и злостью. Наверное, подумал, что кто-то из своих его сдал, и злится на то, что это сделал очень близкий человек, другие были не в курсе о его настоящей личности.

— Бросьте, Пётр Игнатович, я не собираюсь с вами играть. Мне всё равно кем вы были… м-м… ну, не совсем всё равно, но в данный момент это роли не играет. Хотите быть капитаном Ивановым? Да ради бога, — пожал я плечами. — А вот куда важнее для меня то, что вы тут всем заправляете. Среди пленных я имею в виду, подпольем. Да вы пейте чай-то, — я указал на кружку. — Только не надо плескаться им в меня, очень вас прошу. Глупость только сделаете.