Лорд Альсаса (СИ)

Рапал от таких откровений обалдел, слушал, чуть ли рот не открыв. Но на последних словах оклемался, даже возмутиться смог.

— У меня невеста есть!

— Тогда чего ты мне голову морочишь? Сиди молча и не вякай.

Рапал смерил меня возмущенным взглядом, но заткнулся. Ничего, не девица сопливая, переживет. Так и выходит, стоило еде появиться на столе, как воин вернул хорошее расположение духа. А чаша, полная ароматного чая с травами и вовсе заставила Рапала улыбаться.

Подавальщицы тоже грустью не поражены, после щедрой платы упрятав за щеки по монетке, носятся угождающими метеорами возле нашего столика.

— Господин, выпечка свежая, не желаете?

— Есть варенье, как раз к чаю, лучшее откроем!

Прицепились пиявками, не отдерешь. Не бить же их, в самом-то деле! Я уже проснулся, настроение медленно возвращается в норму, уже не хочется повесить каждого встречного на ближайшем дереве.

— Имейте совесть, — устал ругаться. — Дайте спокойно позавтракать.

Спокойный тон сделал свое дело, отстали все-таки, упорхнули к спустившейся в зал даме, что силится не зевать на виду.

— Я пойду, подниму остальных, — с лукавой улыбочкой произнес десятник. — Вы уже встали, а они спят, непорядок.

— Давай, — хмыкнул вслед я.

Кого-то ожидает изумительно похмельный подъем от любимого начальства. Так им и надо, я вчера чуть ли не краснел за некоторые выкрики и тосты верных, чтоб их Даргал благословил, воинов.

До аудиенции у короля еще куча времени, часов шесть точно есть. Но лучше придти заранее, за час или два, кто знает, как там повернется.

Не один день думаю, что делать с присягой королю. Я же не могу просто взять и простить притеснения кэхас. У меня один из сильнейших кланов в вассалах, тут никакие хитрости не спасут. Придется держать ответ либо перед своими подданными, либо перед королем.

И ведь никто в Альсасе не может сказать, почему король решил так поступить. В чем выгода? Может…

— Доброго утра, граф, — отвлек приятный мужской голос.

— Доброго.

Напротив без разрешения присаживается в кресло богато одетый человек. Незнакомый мне даже мельком. Широкие плечи и подтянутая фигура выдают воина, но лицом скорее смахивает на бывалого морского волка, смертельно больного.

Губы трескаются, а на лицо не взглянуть без содрогания. Кожа обветренна, в каких-то точках и следах, будто от перенесенной болезни. Башка лысая, как коленка младенца. Внешнее уродство скрывают пышные, черные усы, но смотрятся чуждо, как седло на корове.

Водянистые, бесцветные глаза, неприятно напоминают мертвую рыбу. Странный взгляд, словно сквозь меня. Хоть на первый, хоть на десятый взгляд, вердикт един — неприятный человек.

— Кто такой?

— Как грубо, — мужик раздвинул губы в ухмылке, показались желтоватые зубы. — Я посланник. А вы, дорогой граф, обнаглели. В этом городе все и каждый платит пошлину, за безопасность, что же вы наши традиции не чтите?

— Кому это? Я все заплатил на въезде.

— Знамо кому, — неприятный смешок. — Королю Нищих. Граф вы или бродяжка бездомный, плати или пожалеешь.

Ничего не понимаю… Какой еще к демонам король нищих?! И я не чувствую, лжет этот тип или правду говорит!

Если бы я был неопытным магом, могу бы и запаниковать. Но я уже встречал таких людей раньше. Вот так лгать без правды или истину молвить без твердой веры в словах. Так могут лишь лучшие… из актеров. Обычных театральных или бродячих, главное, чтобы талантливых.

— И чего ты хочешь от меня, посланник?

— Платы, — протянул руку мужик. — Сотню золотых и вас никто в столице тронуть не посмеет.

Что за безумные суммы!

— А если не заплачу?

— Найдут вас в сточной канаве, — неприятно улыбается мужик. — И вас, и ваших людей. Боюсь, с отрезанной головой трудно попасть во дворец.

И продолжает держать ладонь над столом, словно я ему прямо сейчас туда кошель с золотом уроню. Что же, я тебе уроню… Только не кошель.

Достал из чашки ажурную ложечку, медленно стукнул о край фарфоровой чашки, сбивая капельки чая. Размахнулся, напитал ложку маной до свечения и пробил этой ложкой ладонь этого куска ослиного дерьма, насквозь, как бабочку к столу пришпилил.

Все произошло быстро, мгновение. Пока мужик обалдело смотрит на ладонь, прибитую к столешнице, потянулся к ложке и аккуратно загибаю краешек, чтобы не сорвался. Попалась, рыбка хренова.

— Полезете ко мне, подвешу за яйца и тебя, и как-то там нищеброда твоего. Понял?

Мужик побледнел, губы дрожат, но ни звука не издал. Вдохнул, выдохнул. Разомкнулись обветренные губы.

— Неплохо, — признает сипло мужик. — Позвольте…

Потянулся к руке, ювелирно точно разогнул краешек ложки, а потом медленно, с противным звуком снял ладонь с металла. И даже не моргнул, скотина. Только кончик уса подозрительно опустился. Отклеился? Да и следы от болезни на лице больно отчетливы. Так это грим!

— Сила духа у тебя есть, — не могу не признать я. — Ты не бандит.

— Верно, — мужчина обернул кровоточащую руку платком, спрятал под стол. — Меня зовут Элвейн. Я из Гвардии, рыцарь короля.

Отвернул краешек воротника, блеснула заколка с гербом Гондарии, из чистого золота.

— Нет никакого Короля Нищих, — признается усатый. — Это была проверка.