Лорд Безупречность

Он не мог идти на поводу у страхов миссис Уингейт и не мог потакать ее чисто женскому, инстинктивному стремлению нянчить и лечить.

Приняв твердое и бесповоротное решение, лорд Ратборн вернул полотенце слуге. Пригладил пятерней волосы – они наверняка топорщились нелепыми кудрявыми кустиками.

Судьба распорядилась несправедливо. Они с Рупертом оба унаследовали темные волосы матери, однако брат никогда не страдал от этих дурацких кудряшек и колечек.

Нет, разумеется, он ни капли не завидует Руперту. С какой стати? Парень всю жизнь попадает из одной передряги в другую. Так и существует в абсолютном хаосе. Но вот чего Бенедикт никогда не мог понять, так это того терпения, с каким логичной, умной Дафне удается выносить непредсказуемость, беспорядочность и взбалмошность мужа.

Как бы там ни было, а состояние прически – далеко не самое главное. В конце концов, на бал Бенедикт сейчас не собирается. И вовсе не обязан являть собой образец матримониального приза. Поиски безупречной жены не входят в его ближайшие планы.

Больше того, долг и рассудок строго-настрого запрещают выглядеть привлекательным в присутствии Батшебы Уингейт.

Вот так, надеясь, что не слишком напоминает клоуна Гримальди, лорд Ратборн направился обратно в гостиницу. Он твердо решил расставить все по местам – в том числе и Батшебу Уингейт.

Глава 10

Батшеба тоже смыла грязь, однако сделала это куда более изысканным способом, воспользовавшись тазом и кувшином горячей воды, которые принесла любезная миссис Эдкинс.

К сожалению, хозяйка не позаботилась о зеркале и заколках, так что пришлось приводить прическу в порядок на ощупь и всего с несколькими оставшимися шпильками. Во время этого сложного занятия дверь комнаты внезапно распахнулась.

– Вы подкупили моего слугу, – заявил лорд Ратборн. Влажный шейный платок был едва завязан. Воротник рубашки оторван. На сюртуке и жилете не хватало пуговиц.

Блестящие черные локоны свисали на лоб, в то время как их собратья на затылке торчали вверх подобно набору штопоров.

Виконт не просто умылся, а явно вылил на себя ведро воды. Батшеба с отчаянием увидела, что он весь мокрый.

Так хотелось запустить пальцы в эти непослушные кудрявые дебри. Так хотелось сорвать мокрую одежду и позволить рукам оказаться там, где им никак не следовало оказываться.

Во всем виновата эта ужасная потасовка в Колнбруке. Его реакция в тот момент, когда пьяница дотронулся до нее… то, как на него накинулась толпа и как он бесстрашно и легко всех раскидал… опасность…

Все это ей страшно понравилось.

И взволновало.

И возбудило.

Типичная реакция Делюси.

Батшеба засунула шпильку в плотно скрученный узел на затылке.

– Я же Делюси, – заметила она мрачно. – Мы всегда всех подкупаем.

– И все же со мной этот номер не пройдет, – решительно заявил он. – Придется довольствоваться порабощением Томаса. Пусть он выполняет ваши сумасшедшие затеи. А я не Томас и не привык, чтобы мной помыкали. Поторопитесь, нам пора ехать.

Батшеба на мгновение замерла.

– Я тоже не привыкла, чтобы мной помыкали, – парировала она, – а потому отказываюсь двигаться дальше, пока не удостоверюсь, что у вас не сломано ребро.

– Я не ломал ребер, – упрямо заявил Бенедикт.

– Неизвестно, – возразила Батшеба. – Там, в коридоре, вам явно было больно. Справа.

– Я просто старался не смеяться.

– А потом вы шли странной походкой.

– От смеха закружилась голова.

А у нее закружилась голова, пока она смотрела и слушала. Пока он хохотал, у нее разболелось сердце – оттого, что он выглядел совсем по-мальчишески. Настоящий хулиган, такой далекий от совершенства, такой живой, искренний и человечный.

Да, он оказался человечным и уязвимым, как и все люди. А этот припадок смеха вполне мог лишь осложнить травмы, если они были.

– Я быстро, – сказала она. – Не могли бы вы…

– Я не идиот, миссис Уин… миссис Вудхаус. И если бы я сломал ребро, то наверняка знал бы об этом. Боль, понимаете ли. Мужественность, сила и стоическая выносливость вовсе не означают, что я не способен испытывать боль. Так вот, мне не больно.

– Но реакция часто запаздывает, – возразила она. – Бывает, что боль приходит лишь через несколько часов.

– Мы не можем остаться здесь на несколько часов. Я отправляюсь в путь, мадам. А вы вольны присоединиться или нет, как пожелаете.

С этими словами лорд Ратборн повернулся и вышел из комнаты.

Он ожидал, что она пойдет следом, как овца.

Батшеба сложила руки на груди и попыталась взглядом прожечь в двери дырку.

Через пару мгновений виконт вернулся.

– Упрямитесь ради самого упрямства! – прогремел он. – Взяли за правило перечить на каждом шагу. Точно так же, как в Лондоне. Привыкли, что все и всегда решается в вашу пользу! Так быть не может!

– А в вашу пользу может? – уточнила она.

– Решительно отказываюсь стоять здесь и пререкаться.

– А я не потерплю, чтобы со мной обращались, как с ребенком. Так что можете оставить этот тон! И можете не высмеивать вполне разумное беспокойство. Перелом ребра может привести к трагическому исходу!

Его лицо внезапно смягчилось.

– Да, разумеется, беспокойство вполне разумно. И высмеивать его не стоит.