Лорд Дарси (1-9)

— Я тоже не сомневаюсь, — согласился Дарси. — С вашего разрешения я продолжу... В этот момент Эшли понял еще одну вещь. Он понял, что один — и лишь один — человек знает, что он взял тот конверт... Я не знаю точно, как умер Пол Николс, но почтительно предлагаю суду следующую версию. Около девяти часов командор Эшли вернулся в вестибюль и увидел уходящего с работы Николса. Коридор к черному ходу из вестибюля хорошо просматривается, и Эшли увидел, как Николс покинул свой кабинет. Эшли подошел к нему, рассказал какую-нибудь историю и заманил ничего не подозревающего человека в мастерскую по ремонту мебели. А там — быстрый удар по голове плюс веревка вокруг шеи, — лорд Дарси щелкнул пальцами, — и свидетеля по имени Пол Николс больше не существует. Вот тут, я думаю, лордом Эшли снова овладела паника. Стоя в кладовке, над телом только что задушенного им человека, убийца пожелал узнать, что же все-таки находится в конверте. Он вскрыл письмо, уронив несколько кусочков воска на труп Николса. И естественно, ничего не увидел, так как бумаги оказались совершенно чистыми. Полагаю, позже он просто сжег их. Это было бы умнее всего. Но ему требовалось сделать еще кое-что. Он должен был передать мое сообщение мастеру Шону. Он нашел в вестибюле лорда Бонтриомфа, и все вы знаете, что происходило дальше. Однако, напоследок я хочу заметить, что, хотя лорд Эшли после убийства Николса вернулся в вестибюль в девять десять, к Бонтриомфу он обратился только в девять двадцать пять.

По-видимому, он боялся разговаривать с каким бы то ни было волшебником, опасаясь, что эмоциональное состояние выдаст его, и до тех пор, пока не увидел Бонтриомфа, так и не набрался смелости с кем-нибудь заговорить.

Капитан Смоллетт поднял правую руку, и золотые полоски знаков различия на обшлаге блеснули в свете газовых ламп.

— Если можно, вопрос, м'лорд!

Энергичная физиономия капитана сейчас, казалось, несколько посерела.

Непросто главе разведывательной службы обнаружить, что один из самых доверенных его сотрудников предал своего патрона.

— Конечно, капитан.

— Полагаю, мне понятно, что командор делал и как он это делал. Чего я не понимаю, так это — почему? У вас есть какие-нибудь соображения, милорд?

— Всего лишь несколько часов назад, капитан, я тоже ломал над этим голову. Основным мотивом было желание денег. Кстати, разговор, который состоялся у нас в ним вчера в Адмиралтействе, показал, что он зациклился на предательстве из-за денег и только из-за денег. Любой мотив, который он приписывал возможным подозреваемым, касался денег. Но до налета на «Manzana de Oro» я не понимал всей цепочки мотивов. Я не понимал, зачем ему так требовались деньги. Мастер Юэн Макалистер во всем признался, и раз уж тут у нас предварительное судебное заседание, я могу огласить его признание, и не привлекая мастера Юэна в качестве свидетеля. — Дарси улыбнулся. — Боюсь, в настоящее время он не способен быть свидетелем. — Дарси сложил кончики пальцев и посмотрел на носки своих ботинок. — Мастер-тауматург Юэн Макалистер, оплачиваемый агент польской разведки, совместно с Сиди аль-Назиром, владельцем клуба «Manzana de Oro», пытался путем шантажа завербовать командора Эшли. Когда крутится колесо рулетки, когда карта переворачивается рубашкой вниз, когда кости падают на стол — игрок ощущает мгновенный взрыв эмоционального напряжения. Из-за этого напряжения люди и играют. Когда наступал такой момент, лорд Эшли, в силу своего Таланта, мог время от времени предвидеть выигрышный ход. Не часто, разумеется, напряжение бывало достаточно сильным, но иногда оно давало лорду Эшли то, что игроки называют словом «edge» [здесь: преимущество (дословно: острие, лезвие) (англ.).]. Шансы в его пользу увеличивались, и командор выигрывал — не всегда и не эффектно, но достаточно регулярно.

Редкие способности командора, разумеется, не поддаются выявлению со стороны волшебников, работающих на любой игорный клуб. Их не может выявить даже мастер-тауматург. — Дарси посмотрел на Томаса Лесо. — Я прав, сэр Томас?

Маг-теоретик кивнул:

— Вы правы, милорд. Это особая форма Таланта, она вплотную связана со временем, и поскольку скорее пассивна, чем активна — то есть созерцательна по природе своей, — постольку практически неопределима. В отличие от людей, чей Талант позволяет видеть сквозь пространство или — изредка — сквозь время в прошлое, способности, оперирующие с будущим, как правило, невозможно ни предсказать, ни натренировать, ни контролировать. — Сэр Томас чуть пожал плечами. — Возможно, однажды более великий, чем я, математик и решит задачу асимметрии времени. До тех же пор... — Он снова пожал плечами и оставил реплику незавершенной.

— Благодарю вас, сэр Томас, — сказал Дарси. — Однако, при определенных обстоятельствах волшебник вполне может помешать предвидению.