Лорд Дарси [ Магия и смерть. Слишком много волшебников. Новые расследования лорда Дарси]

— Я не хочу говорить об этом, — сказала Тия через некоторое время. — Я… Я убежала. В Италию. Там были больные люди. Люди, нуждавшиеся в помощи. Я помогала им, а они давали мне пищу и кров. Мне не нужны были деньги. Я ничего с них не брала, не подумайте. Бедные помогали мне в ответ на ту помощь, которую оказывала им я. За детей… Но невежды назвали это черной магией… Сначала в Беллу но. Потом в Милане. А затем и в Турине. Каждый раз расползался слух, будто я занимаюсь черным искусством. И каждый раз мне приходилось бежать. В конце концов мне пришлось вообще покинуть Итальянские государства. Я пересекла границу Империи и отправилась в Гренобль. Думала, что там буду в безопасности. Думала, что смогу найти себе какую-нибудь работу, может быть, даже выучусь на горничную для леди — ведь это весьма достойная профессия. Но великий герцог Пьемонта^[37] настиг меня своим доносом, и я была арестована стражниками. — Тия снова замолчала.

Мэри де Камберленд сочувственно покивала головой.

— Я была перепугана, — продолжала Тия. — Я не нарушила никаких законов Империи, но пьемонтцы требовали моей экстрадиции. Я предстала перед милордом маркизом Гренобльским. Милорд услышал мои мольбы и передал дело суду его светлости герцога де Дофине. Я боялась, что, едва услышав обвинения, меня сразу передадут властям Пьемонта. Зачем кто-то будет выслушивать никого?

— Королевское правосудие так не поступает, — сказала вдовствующая герцогиня.

— Теперь я это знаю, — сказала Тия, — убедилась… Я была отправлена на специальную церковную комиссию для обследования. — Она снова отпила из кружки и посмотрела Мэри де Камберленд прямо в глаза. — Комиссия оправдала меня. Я занималась магией без лицензии, это верно. Но они сказали, что с точки зрения закона это отнюдь не основание для экстрадиции. А сенситивы комиссии легко выяснили, что, занимаясь целительством, я не использовала черную магию. Однако они меня предупредили, что в Империи на практикование магии требуется лицензия. Отец Доминик, глава комиссии, сказал, что такой, как у меня, Талант обязательно надо развивать, и представил меня сэру Томасу, который читал лекции на семинаре для мастеров-тауматургов в Гренобле. А сэр Томас привез меня в Англию и представил его светлости архиепископу Йоркскому… Вы ведь знаете архиепископа, ваша светлость? Он святой, настоящий святой!

— Уверена, он был бы ошеломлен, услышав это, — с улыбкой сказала герцогиня, — но, строго между нами, я с вами согласна. Он великолепный сенситив. И, очевидно, — она взглянула на герб архиепископа на плече Тии, — решение его светлости было для вас благоприятным. Я бы даже сказала, весьма благоприятным.

Тия кивнула:

— Да. Именно по рекомендации его светлости меня взяли ученицей в гильдию.

Мэри де Камберленд ощущала ауру дурных предчувствий, завесой окружавшую девушку.

— Теперь, когда ваше будущее определилось, — тепло сказала она, — вам совершенно не о чем беспокоиться.

— Да, — сказала с легкой улыбкой Тия. — Да, совершенно не о чем беспокоиться.

Но глаза ее говорили обратное, а завеса тьмы и не собиралась рассеиваться.

В этот момент около стола появился официант и вежливо кашлянул:

— Прошу прощения, ваша светлость. — Он посмотрел на Тию. — Прошу прощения, дамозель. Вы ученица Тия… э-э-э… Эйнциг? — Он слишком выделил концевое «г».

Тия улыбнулась ему:

— Да. А в чем дело?

— Дамозель, у стойки сидит мужчина. Он хочет поговорить с вами. Утверждает, что вы его знаете.

— В самом деле? — Тия не обернулась, чтобы посмотреть. Только подняла бровь. — Который?

Официант тоже не обернулся. И не повысил голоса:

— У стойки, дамозель, на третьем табурете справа. Торговец в лиловом жилете.

Тия небрежно взглянула в сторону стойки. Вдовствующая герцогиня последовала ее примеру.

На третьем табурете справа сидел смуглый мужчина со щетинистыми бровями, тяжелыми вислыми усами и глубоко посаженными глазами, которыми он, как хорек, так и стрелял по сторонам. Жилет на нем был странного покроя. «Стиль Дугласа» — явный признак того, что его хозяин с острова Мэн[38]. Больше, как известно, этот стиль нигде не признают.

И тут Тия, задыхаясь, произнесла:

— Я… я поговорю с ним. Вы простите меня, ваша светлость?

— Разумеется, моя дорогая. Официант, обратите внимание — наши кружки уже пусты.

Мэри наблюдала за тем, как Тия встала и подошла к стойке. Она хорошо видела лицо незнакомца и спину Тии, но в мешанине эмоций, наполнявших помещение, эмоции Тии выделить было невозможно. Слова незнакомца Мэри уловить тоже не сумела: его лицо казалось мертвым, губы едва шевелились, да и движения их почти скрывались густыми усами. Весь разговор продолжался менее двух минут. Потом незнакомец встал, поклонился Тие и быстро вышел.

Тия еще с полминуты оставалась у стойки, потом развернулась и направилась к кабинке, где ее ждала вдовствующая герцогиня. Выражение на ее лице можно было истолковать только как мрачную радость.

— Извините, ваша светлость, — сказал она. — Приятель. Мы с ним некоторое время не виделись.

Она села и подняла свою кружку. Потом вдруг сказала: