Лорд Дреймор: Янтарный голем с изумрудными глазами (СИ)

- Да? Прелестно, просто прелестно - проворковал эльф, приглаживая волосы - А что еще она делает для пассажиров? Ты прав - пойду и узнаю.

- Подожди - остановил я любвеобильного адвоката и, наклонившись к его остроконечному уху, попросил - Дай малютке соверен и попроси исполнить “Разбитое сердце пастушки”.

- Я бы предпочел попросить ее исполнить нечто другое, совсем не связанное с музыкой - для виду поворчал эльф - Ладно, попрошу.

И он попросил. Не знаю, как он убедил девушку и что он ей сказал, но черноволосая оглянулась, смерила меня загадочным взглядом, а затем вновь повернулась к роялю и из рояля полилась печальная музыка. И я готов поклясться, что это была лучшая из услышанных мною “Пастушек”. Самая лучшая, черт подери!

Поглощенный музыкой, я не обратил ни малейшего внимания на тот факт, что дирижабль уже давно оторвался от причальной мачты, тяжело развернулся и, исторгая из главной трубы столб черного дыма, покинул старую столицу, казалось бы неспешно направившись к новой.

В кают-компании появились пассажиры, тотчас прильнувшие к покатым стеклам обзорных окон. Из ниоткуда возникли стюарды, торопливо разносящие выпивку. Величественно вошел сам капитан, сверкающий профессиональной улыбкой, приветствующий гостей на своем корабле и с удовольствием отвечающий на вопросы.

Мне было плевать на всю эту суету. Скрестив руки на груди, я полулежал на своем угловом диване и слушал музыку. Прекрасную грустную музыку.

3

Мы успели вовремя. Дирижабль, этот воздушный пузырь, кажущийся таким ненадежным и готовым вот-вот лопнуть, к моему искреннему удивлению, без происшествий донес нас до новой столицы и самое большее спустя час, мы были в храме, которой Арчи выбрал для церемонии прощания с последним из рода Дрейморов.

Мы успели вовремя. Можно даже сказать, что пришли слишком рано - начало церемонии должно было начаться только через полчаса. Двери храма были распахнуты настежь. По пышной ковровой дорожке шли облаченные в черное фигуры - в большинстве своем малознакомые мне личности. Стоило кому-либо из пришедших пристроить свое седалище на деревянную скамью, как тут же его взгляд устремлялся на гроб. И в этих деланно скорбных взглядах я явственно читал некую оторопь.

Да уж, Арчи расстарался на всю катушку, подошел к этому делу серьезно. Даже слишком серьезно и кое в чем переборщил - например, с количеством цветов.

Мой гроб просто утопал в цветах.

Пышные букеты, просто корзины с цветами, огромные венки, бесконечные цветочные гирлянды - всем этим добром было буквально усыпано возвышение, расположенное перед рядами скамей для прихожан. Крышка дубового гроба была поднята, но виднелось только лицо покойника, все остальное было скрыто пышными волнами материи и все теми же проклятыми цветами.

Впрочем, это к лучшему - я не горел желанием рассматривать свой собственный труп в подробностях. Уж как-нибудь перебьюсь. Я и так знал, что под пышными кружевами шелковой рубашки скрываются три небрежно заштопанные дырки. Раны от пуль трусливо пущенных мне в спину, но от этого не ставших менее смертоносными и легко сокрушившие ребра и пробившие мое сердце.

Три пули мне, и столько же досталось Лоре - совсем еще юной девушке, погибшей ни за что, можно сказать - умершей за компанию. Кем бы ни был этот чертов убийца, он не желал оставлять свидетелей. Выпустил в обнявшуюся парочку шесть пуль, в упор опустошил барабан револьвера… тварь… гнусная тварь, поровну разделившая между мной и Лорой смертельные подарки.

На меня накатила душная волна злобы и я сгорбился, втянул шею в плечи, сжал медные пальцы в кулаки, чтобы не сорваться, не выплеснуть свою ярость на толпящихся в храме людей. О… как я был зол… зол все эти дни, что так невыносимо медленно тянулись с момента моей смерти…

Но именно эти чувства беспомощной злости и бессильной ярости невольно оказались лучшими помощниками - благодаря им, я остался здесь, остался в этом мире, вместо того, чтобы чинно вознестись в столбе небесного света… ну или рухнуть вниз, окутанный языками багрового адского пламени - вот уж не знаю, как они решили ТАМ мою судьбу. Мне плевать. Все одно, когда я покончу со своими незавершенными делами здесь, у меня останется только одна дорога и уж точно, вести она будет не вверх.

Мерцающая у меня перед глазами кровавая пелена ярости постепенно развеялась и я с облегчением выпрямился, мысленно гладя себя по головке и приговаривая: “Вот так, молодец, парень, молодец, держи себя в руках”. Это подействовало.

Убедившись, что вновь могу контролировать себя, я огляделся по сторонам, выискивая среди прибывающей толпы новые лица и внимательно в них вглядываясь. Особое внимание я обращал на высоких мужчин. И делал это по очень простой причине - ведь я видел своего убийцу.