Лорд Джим. Тайфун

Заходящее солнце уменьшилось в диаметре и безотлучно тлело умирающим бурым блеском, словно миллионы столетий протекли с сегодняшнего утра и привели его к порогу смерти. Плотный облачный вал показался с севера; он был покрыт зловещим темно-оливковым налетом и висел низко и неподвижно над морем, как прочный какой-то барьер, воздвигнутый на пути судна. Корабль, спотыкаясь, приближался к нему, как измученное животное, которое гонят навстречу смерти. Медноцветные сумерки медленно отступили, и сквозь мрак наверху пробился рой неспокойных больших звезд, которые, точно гонимые ветром, лихорадочно сверкали и казались нависшими низко-низко над землей. В восемь часов Джакс вошел в штурманскую рубку, чтобы сделать запись в шканечный журнал.

Он аккуратно скопировал с записной тетради число пройденных миль, курс корабля, в графе «Ветер» проставил слово «тихо» и протянул его сверху. Его раздражала непрерывная монотонная качка. Тяжелая чернильница скользила, словно наделенная разумом, умышленно увертывалась от пера. Написав в рубрике под заголовком «Заметка» «Гнетущая жара», он зажал зубами кончик ручки, как мундштук трубки, и старательно вытер лицо.

«Крен сильный, волны высокие, поперечные…» – начал он снова и подумал: «Сильный – совсем неподходящее слово». Затем написал: «Заход солнца угрожающий. На северо-востоке низкая гряда облаков. Небо ясное».

Навалившись на стол, сжимая перо, он поглядел в сторону двери и в этой раме увидел, как все звезды понеслись вверх по черному небу. Все они обратились в бегство и исчезли, осталось только черное пространство, испещренное белыми пятнами, ибо море было такое же черное, как и небо, усеянное клочьями пены. Звезды вернулись, когда судно накренилось на другой бок, и вся мерцающая стая покатилась вниз; то были не огненные точки, а крохотные, ярко блестевшие диски.

С минуту Джакс наблюдал полет звезд и затем записал: «Восемь часов поп. Волнение усиливается. Корабль тяжело работает. Черпает палубой. Кули загнаны на ночь на низ. Барометр продолжает падать». Остановившись, он подумал: «Может быть, ничего из этого не выйдет?» После чего решительно закончил запись: «По всей видимости, приближается тайфун».

Когда он вышел из штурманской рубки, ему пришлось отступить, чтобы пропустить капитана Мак-Вера. Тот вошел, не говоря ни слова и не делая ни единого жеста.

– Закройте дверь, мистер Джакс, слышите? – крикнул он из рубки.

Джакс повернулся, чтобы исполнить приказание, и насмешливо пробормотал:

– Верно, боится простудиться.

Это была не его вахта, но он жаждал общения с себе подобными, а потому беззаботно заговорил со вторым помощником:

– Кажется, дела не так уж плохи, как вы думаете?

Второй помощник шагал взад и вперед по мостику; ему приходилось то быстро семенить ногами, то с трудом карабкаться по вздыбленной палубе. Услышав голос Джакса, он остановился, не отвечая, и стал глядеть вперед.

– Ого! Ничего себе волна! – вскрикнул Джакс, балансируя, пока опущенная рука его не коснулась пола. Второй помощник издал горлом звук неприязненного характера.

Это был старенький, поношенный человек с плохими зубами и безволосым лицом. Он был наскоро нанят в Шанхае, когда взятый из Англии помощник задержал судно в порту на три дня, изловчившись свалиться за борт в стоявший рядом порожний угольный плашкоут (каким образом – этого капитан Мак-Вер никогда не мог себе объяснить). Он принужден был лечь в лазарет на берегу с сотрясением мозга и парой сломанных рук или ног.

Джакс не смутился неприязненным звуком и продолжал:

– Китайцам там, внизу, должно быть, нескучно. Пусть хоть утешаются тем, что наша старушка – самое устойчивое судно из всех, на каких мне приходилось плавать! Ну вот! Этот вал был хоть куда.

– Подождите – и увидите, – буркнул второй помощник.