Лорд и королева

Елизавета часто размышляла над тем, что же случилось с Марией? Не была ли она замешана вместе с этим головорезом Босуэллом в убийстве Дарнли? Елизавета знала, что этот вождь варваров — она именно так представляла себе Босуэлла — должен был развестись со своей женой, чтобы иметь возможность жениться на Марии. Правда ли то, что он похитил королеву Шотландии и надругался над нею?

И все потому, что Мария дала слишком много власти такому человеку, как Босуэлл. Мария забыла то, чего никогда не забудет Елизавета, — величие королевского сана.

Сесил принес ей свежие вести.

— Мадам, шотландская знать восстала против Босуэлла и королевы. Они обвиняют их в убийстве Дарнли. Босуэлл сбежал в Данию, а шотландскую королеву схватили и держат в Эдинбурге.

— Пленница… в своей собственной столице! — воскликнула королева.

— Жители Эдинбурга осыпали ее проклятиями, когда она проезжала по улицам города. Они кричали, что она прелюбодейка и убийца и что ей нельзя позволить оставаться в живых.

— Как они осмелились! — воскликнула Елизавета. — Ведь она королева!

Сесил взглянул на нее. Его взгляд был тверд и красноречив. Он без слов давал ей понять, что, если жители Эдинбурга возьмут на себя то, что они называли возмездием в отношении шотландской королевы, то Елизавета останется без могущественной соперницы. Если бы еще заполучить в Англию маленького принца и отдать его под опеку парламента королевы, то тогда определенно удалось бы избежать множества неприятностей. Крах Марии стал бы шансом для Елизаветы — в таком свете все это виделось Сесилу.

Возможно, что мысли королевы текли в том же направлении, но Елизавета не могла избавиться от возникшей в ее мозгу картины плененной Марии, которая проезжает по улицам Эдинбурга в то время, как над нею глумится чернь. Все прочие чувства поникли перед ужасом этой картины, потому что Мария, как и Елизавета, была королевой. Разве может одна королева радоваться тому, что оскорбляют другую королеву? Елизавета могла ревновать к Марии, она могла даже ненавидеть ее, но она никогда не одобрит оскорблений, брошенных в сторону помазанницы Божьей, потому что нельзя дать случиться дурному примеру.

Наблюдая за ней, Сесил снова поразился ее величию. Женщина и королева! Он никогда не знал, с которой из них ему предстоит иметь дело.

Когда в Англию переправили маленький сундучок из золота и серебра, страсти вокруг Марии разгорелись с новой силой, потому что в сундучке находились письма, больше известные как «письма из ларца», якобы оставленные Босуэллом во время его бегства. Эти письма — если только они не были подделкой — с головой выдавали королеву Шотландии, изобличая в ней сообщницу Босуэлла в деле убийства Дарнли.

Но Елизавета все еще защищала сестру. А когда Мария ускользнула от своих тюремщиков, подняла людей сражаться на своей стороне, была разбита и вновь вверила себя милости Елизаветы, то, хотя и нашлось немало таких, кто требовал немедля казнить эту опасную женщину, Елизавета продолжала считать Марию королевой.

Монархи могут ошибаться, но простые люди должны видеть в них избранников Божьих, и не им судить их. Конечно же, не оставалось почти никакого сомнения, что Мария убийца, а еще меньше приходилось сомневаться в ее прелюбодействе, но она была королевой.

— По человеческим и божьим законам лорды не имеют ни прав, ни власти, — сказала королева, — судить или карать их государыню и суверена, в чем бы они ни считали ее виновной.

Таков был приговор королевы, прекрасно отдававшей себе отчет, что в преступлении Марии и Босуэлла против Дарнли легко просматривалась аналогия прошлой связи ее и Роберта с убийством Эми Робсарт.

Ей придется сразиться с опасным врагом, но этот враг — всего лишь безрассудная женщина. Конечно, ей нужно считаться с католиками, но она знает, как поступить.

Она предложила Марии убежище в Англии, сначала в Карлайле, потом, когда поняла, что он находится слишком близко от границы Англии с Шотландией, в замке Болтон в Уэнслидейле. Пусть себе там живет, пока королева Англии отдается на милость своего старого друга — Времени.

Однако Мария не ожидала такого приема. Она надеялась, что ее встретят при дворе Елизаветы как королеву, которая наносит визит, и уж никак не рассчитывала на роль пленницы.

Елизавете удалось уладить и этот вопрос. Она объяснила Марии, что ей всего лишь предоставлено убежище, потому что она находится в опасности. Королева Англии никогда не сможет себе простить, если что-то случится с ее дорогой сестрой в то время, пока она находится под ее покровительством. А что касается приглашения ко двору, то Мария и сама должна понимать, что королева — как незамужняя женщина, связанная тесными узами с лордом Дарнли, — не сможет, не нарушая правил приличия, принять Марию при своем дворе, пока с нее не снято подозрение в убийстве Дарнли. Но, разумеется, ничто не может порадовать ее так сильно, как известие, что справедливость восстановлена и с ее дорогой шотландской сестры снято обвинение в убийстве мужа.