Лорд и леди Шервуда. Том 2

– И если выбирать, неужели бы ты выбрал для нее… – Марианна не договорила, замолчала, не сводя глаз с янтарных глаз Вилла, в которых полыхнул яростный огонь.

– Я выбрал бы для нее жизнь, и принял бы Элизабет любую. А ты уверена в том, что возможно иначе?

По его взгляду она поняла, что он вновь сумел из ее слов узнать что-то о ней самой. К счастью для Марианны, она оказалась избавленной от необходимости отвечать: к ним торопилась Кэтрин.

– Вот вы где! Пора за стол! Все собрались, только вы пропали.

Вилл вскочил на ноги и подал руку Марианне. Увидев, как они вместе вошли в трапезную, Джон выразительно толкнул локтем сидевшего рядом с ним Робина. Но Вилл, отвернувшись от Марианны и словно забыв о ней, занял свое место по правую руку Робина, а Марианна ушла за другой стол и села возле Клэренс.

Когда Алан и Элис заняли место во главе стола, Статли поднялся с кубком в руке и, подождав, пока все смолкнут, громко и торжественно провозгласил:

– Алан, тебе досталась в жены замечательная девушка! Как твой самый близкий друг, я желаю тебе не огорчать Элис большим количеством ран, редкими подарками и слишком поздними возвращениями!

– Объявим по всему графству, что Алан по случаю женитьбы теперь будет ночевать в своей постели, – фыркнул Вилл, – а потому все, кто желает отдать Алану серебро и даже золото, должны ждать до утра и не беспокоить его по ночам, если не хотят иметь дело с его женой.

За столами грянул хохот. Статли тяжело вздохнул и с укором посмотрел на Вилла:

– Опять не удержал свой язык? Видит Бог, иной раз я понимаю отца Тука, когда он обещает его отрезать!

Вилл, посмеиваясь, склонил голову, всем видом выражая самое искреннее раскаяние.

– Теперь я сбился с мысли, – проворчал Статли, – и пусть молодые поблагодарят за это Скарлета. Ладно! Алан, Элис, мы пьем за ваше здоровье. Да пребудут с вами вовек любовь и согласие!

И он в несколько глотков осушил кубок под одобрительные возгласы стрелков.

– Вот самая славная застольная речь из тех, что мне доводилось слышать! – рассмеялся Робин и, когда опустевшие кубки вновь наполнились вином, встал, подняв свой кубок: – Здоровье храброго Алана и прекрасной Элис! Пусть их союз будет долгим, а потомство – многочисленным и крепким!

Пожелание лорда Шервуда было подхвачено другими стрелками, и даже Алан, не говоря уже о смутившейся Элис, покраснел от напутствий, посыпавшихся на новобрачных. По мере того как увеличивалось количество выпитых кубков, за столами усиливался шум голосов. Алан, не обращая внимания на царившее вокруг веселье, обнял Элис и что-то нашептывал ей, а она не сводила с него любящих и счастливых глаз. Кэтрин затеяла перемену блюд, Мартина принялась помогать ей, а Клэренс остановил Вилл. Склонившись к сестре, он шепнул несколько слов, от которых Клэренс разрумянилась и, благодарно посмотрев на старшего брата, поспешила встать из-за стола и заняла его место между Статли и Робином. Статли тоже оживился и забыл обо всем, когда нежная и тонкая рука Клэренс невзначай легла на стол рядом с его рукой.

Отослав этой уловкой сестру, Вилл сел рядом с Марианной, наполнил ее и свой кубок и, повернувшись к Марианне, посмотрел ей в глаза:

– Откровенность за откровенность, Саксонка?

– Что ты хочешь узнать? – спросила Марианна, принимая от него кубок.

– Историю твоего клейма, – сказал Вилл, пристально глядя на нее – побледневшую от его вопроса.

Марианна хотела ответить резкостью или промолчать: слишком часто упоминалось сегодня ее клеймо. Но янтарные, источавшие солнечный свет глаза Вилла были полны напряженного ожидания. В них не таилось и тени обычной иронии. И Марианна поняла, что ее ответ почему-то очень важен для Вилла.

– Я любила, – решившись, с трудом проговорила Марианна, не опуская глаз, – очень сильно любила одного человека. Но был и другой, который захотел взять меня в жены против моей воли. Несмотря на неоднократные отказы, полученные и от меня, и от моего отца, он решил воспользоваться своими связями и обратился к принцу Джону за приказом, которым принц повелел бы моему отцу отдать мою руку этому человеку.

– Этот другой человек носит имя Роджера Лончема? – внезапно прервал ее Вилл.

Марианна невольно вздрогнула, услышав ненавистное имя.

– Откуда ты знаешь? – отрывисто спросила она, впившись глазами в Вилла.

– Сначала не знал, но потом догадался, – ответил Вилл, не спуская с Марианны внимательного взгляда, и едва заметно усмехнулся. – У меня есть умение складывать мозаику из разрозненных частей. Так что было дальше?

– Узнав, что у меня есть возлюбленный, Лончем рассвирепел и заклеймил меня позорным клеймом, – коротко ответила Марианна, опустив все подробности своей истории.

Вилл подождал продолжения, но понял, что Марианна не намерена больше говорить ни слова. Пригубив кубок, он сказал:

– Попробуй, Саксонка. Вино, что я тебе принес, самого отменного вкуса.

Марианна сделала маленький глоток. Последовавший вопрос Вилла, заданный негромким, казалось бы, безразличным тоном, заставил ее поперхнуться.

– Лончем изнасиловал тебя?