Лорд и леди Шервуда. Том 2

– Какой он красивый, Робин! – воскликнула Марианна, опустив глаза на кристалл и залюбовавшись игрой голубых всполохов в его глубине.

– Эту подвеску отец подарил моей матери, когда я родился. Она перед смертью отдала ее мне, сказав, чтобы я берег ее для той, которую полюблю и выберу в жены. Теперь она твоя. Я придал ей силу оберега, так что она будет не только украшать тебя, но и защищать, – сказал Робин, любуясь отражением Марианны в зеркале. – Это первый подарок, который я наконец тебе сделал за все время с тех пор, как мы вместе.

– Совсем не первый! – возразила Марианна. – Ты мне уже подарил коня, оружие.

– О да! – рассмеялся Робин, оборвав ее перечисление. – Это были замечательные подарки для любимой женщины! Подними глаза, радость моя, и посмотри на себя.

Марианна внимательно посмотрела в зеркало и не поверила своему отражению. Оказывается, она изменилась за лето, повзрослела. Исчезла девичья округлость лица, черты стали тоньше и изящнее. Из зеркала на нее смотрела юная прекрасная женщина с нежной улыбкой на губах, и большие серебристые глаза этой женщины были ясными, как летний день, и сияли любовью и счастьем.

Руки Робина обвили плечи Марианны и сомкнулись у нее на груди. Он прижался губами к ее затылку, не сводя глаз с отражения в зеркале.

– Как ты прекрасна, любовь моя! – вырвался у него тихий вздох восхищения.

Марианна порывисто обернулась к нему и, не сводя сияющих глаз с лица Робина, поднесла его руки к губам.

– Я люблю тебя, мой лорд! – прошептала она, целуя его сильные пальцы.

– И я люблю тебя, моя леди! – ответил он, прикасаясь губами к лбу Марианны.

Взявшись за руки, они пошли в трапезную. Несмотря на ранний час, возле очага уже копошилась Кэтрин. Увидев Робина и Марианну, она радостно улыбнулась и хотела подать им завтрак, но Марианна остановила ее. Она сама поставила перед Робином блюдо с теплым хлебом, маслом и сыром, наполнила его кубок молоком и принялась помогать Кэтрин готовить завтрак для остальных стрелков.

В трапезную вышел совсем еще сонный Вилл, который от силы час назад вернулся в лагерь. Отчаянно зевая, он сел возле Робина. Когда перед ним поставили блюдо с таким же завтраком, он, привычный к заботам Кэтрин, шутливо поцеловал тонкую руку в знак благодарности и только потом понял, что это была рука не Кэтрин. Запрокинув голову, Вилл увидел Марианну, которая ответила ему выразительным движением брови и, высвободив руку, вернулась к Кэтрин.

– Вот это да! – негромко сказал Вилл, глядя вслед Марианне, и обернулся к Робину: – Роза раскрыла все лепестки или нет?

– Нет, – улыбнулся Робин, наливая Виллу молока. – Это пока только бутон. Настоящий цветок во всей своей красе предстанет вечером на празднике, где я хочу представить ее стрелкам.

– Впервые не знаю, что сказать, – признался Вилл, поглядывая на Марианну. – Если вечером она будет краше, чем сейчас, ты рискуешь всех ослепить ею!

– Я же не ослеп! – возразил Робин.

– Ты в этом уверен? – поддел его Вилл.

Рассмеявшись в ответ, Робин подошел к Марианне, нарезавшей сыр, и, поцеловав ее в затылок, легонько подтолкнул к столу:

– Позавтракай сама, моя родная!

Марианна села напротив Вилла. Тот молча поприветствовал Марианну кивком головы, мельком скользнув безразличным взглядом по ее лицу. В трапезной появилась Мартина, которую Вилл встретил насмешливым возгласом:

– Как, наша красавица еще здесь? А я думал, что ты уже покинула наш гостеприимный лес!

Не ответив, Мартина села рядом с Виллом и принялась намазывать масло на ломоть теплого хлеба. Ее взгляд упал на подвеску, сиявшую аквамарином на груди Марианны, и Мартина замерла. С трудом оторвав взгляд от подвески, она посмотрела на саму Марианну, и ее глаза сузились в ревнивом прищуре. Вилл, пригубив кубок с молоком, повернулся к Мартине и окинул ее ироничным взглядом:

– По тебе не скажешь, что ты сладко спала этой ночью! Бессонница одолела?

Мартина бросила возмущенный взгляд в сторону Робина, который разговаривал с Кэтрин, и вновь посмотрела на беспечно улыбавшуюся Марианну, чьи глаза выражали умиротворение и сияли радостью. Вид счастливой соперницы больно уколол сердце Мартины, и, забыв о сдержанности, она резко сказала, не сводя глаз с Марианны:

– Я всю ночь не могла уснуть. Меня постоянно будили чьи-то вопли. Должно быть, лесная кошка орала неподалеку.

Вилл перестал улыбаться и собрался осадить Мартину резким словом, но промолчал, когда Марианна приподняла ладонь в запрещающем жесте. Устремив на Мартину безмятежный взгляд, она рассмеялась над ее грубыми словами, как над безобидной шуткой.

– Наверное, той кошкой была я, – весело сказала она. – Извини, что помешала тебе спать. К счастью, у остальных не такой чуткий сон, как у тебя.

Мартина поперхнулась хлебом, услышав ответ Марианны, которую она надеялась смутить. Но Марианна была слишком счастлива и достаточно закалена, чтобы ее могли ранить колкости Мартины.

– Вы, леди? – недоверчиво переспросила Мартина. – Я думала, что ваша благовоспитанность не может быть подвергнута даже малейшему сомнению!