Лорд и леди Шервуда. Том 5

– Он останется вместе с Марианной. Заодно будет охранять ее.

– Отец! – раздался с порога возмущенный возглас.

Вилл устало обернулся и бросил взгляд на Дэниса, застывшего в дверях. Тот смотрел на отца с безмолвным негодованием, всем видом протестуя против решения Вилла.

– Нет, мой мальчик, – сказал Вилл мягким, но непреклонным тоном. – Ты обещал слушаться, вот и выполняй данное обещание.

– Ты просто боишься за меня! – запальчиво крикнул Дэнис.

– Конечно, боюсь, – с печальной улыбкой подтвердил Вилл. – Боюсь и хочу уберечь тебя. Ты еще не слишком-то опытный воин, Дэн, чтобы завтра наравне с нами сражаться с ратниками, которые превосходят нас числом.

Дэнис хотел возразить, но Вилл отвернулся, давая ему понять, что продолжать спор бесполезно. Дэнис беспомощно посмотрел на Робина, на Марианну и, прочитав в их глазах полное согласие с решением Вилла, ушел, громко хлопнув дверью.

Марианна вернулась в пустую трапезную, чтобы заранее приготовить для стрелков завтрак. Она расставила по столам блюда с сыром, хлебом, медом и орехами, прикрыв их полотенцами, кружки, а кувшины с молоком решила оставить до утра в холодной кладовой. Когда она вернулась, Робин и Вилл все так же сидели за столом, вполголоса продолжая разговор о завтрашнем дне.

– Ты приказал всем взять щиты, а сам от щита собираешься отказаться? – говорил Вилл. – Может быть, тебе стоит завтра изменить своим привычкам?

– А тебе? – усмехнулся Робин.

– Эдрик еще в юности внушил мне, что второй меч защитит лучше щита и принесет больше пользы в бою, – пожал плечами Вилл.

– Тогда и сам воздержись от советов. Я такой же ученик Эдрика, как и ты.

Они говорили так, словно обсуждали рядовые повседневные дела, и предстоящий день не обещал ничего необычного. Но ведь для них – воинов – ратные дела и были обыденностью. Марианна опустилась на скамью рядом с Робином и заглянула в стоявший перед ним кубок. В нем была чистая родниковая вода – символ воздержания перед битвой.

– Лишь бы не подвел второй меч, – продолжал Робин, кладя ладонь поверх руки Марианны. – За Элбион я спокоен.

– Да, Элбион – отличный меч, – согласился Вилл. – Отец неизменно отзывался о нем с похвалой, хотя за столько лет сталь Элбиона могла устать.

– Элбион – легендарный меч. Конечно, его перековывали, но отец говорил, что впервые он был выкован самим Веландом, – улыбнулся Робин и вдруг спросил Вилла: – Ты никогда не сожалел о том, что передал его мне? Ведь ты имел на него равные со мной права, и неизвестно, кому из нас отдал бы Элбион сам отец.

По мгновенным и одинаково пристальным взглядам, которыми обменялись братья, Марианна поняла, что в казавшемся простом вопросе Робина таилось гораздо больше смысла. Робин спрашивал Вилла, не сожалел ли тот, что, несмотря на старшинство, никогда не пытался стать действительно первым из них двоих. Пусть в юные годы Робина и Вилла законные права первого и старшинство второго постоянно обсуждались в окружении графа Альрика, его сыновья предпочитали не касаться спора о правах каждого из них.

– Отец отдал бы его тебе, – помолчав, уверенно ответил Вилл. – Элбион мне не по руке.

– С самого дня своего рождения я был окружен любовью, заботой, роскошью, – тихо сказал Робин, пряча в глазах волнение. – Сколько я себя помню, для вассалов отца, ратников и слуг я был лордом и общим любимцем, не имея для этого никаких заслуг, кроме права рождения. А ты? Если бы не твоя случайная встреча с отцом, мы могли бы никогда не встретиться с тобой, а ты бы не оказался в Веардруне.

– В котором мне было ничего не надо, кроме отца и тебя, – спокойно перебил его Вилл и сделал глоток воды из своего кубка. – Ты сказал, что незаслуженно пользовался общей любовью? Тогда вспомни, как ты дал отпор Эдрику, когда тот вознамерился определить мое место в Веардруне. Именно в тот момент я почувствовал к тебе приязнь и осознал, что ты – мой брат, а не соперник. Да, ты с рождения имел то, чего был лишен я. Но отец погиб, Веардрун пал, и с каким же достоинством ты принял потерю того, что тебя окружало с детства! А я, в отличие от тебя, всего лишь вернулся в дом своей матери – и только. Не будь тебя рядом со мной, все воспитание, полученное мной в Веардруне, обратилось бы в прах. Но все годы, что мы с тобой прожили в Локсли, меня поддерживал твой пример. Ты, и занимаясь черной работой землепашца, все равно оставался Воином! Я смотрел на тебя и тянулся за тобой, испытывал гордость за тебя, потому что ты не только удержал меня, но и остальных наших друзей поднял вровень с собой. Именно ты после смерти отца помог мне стать таким, что я вправе гордиться тем, какой я есть сейчас. Нет, Робин, Элбион твой по праву. Давай на том и закончим, чтобы больше не возвращаться к вопросу, давно потерявшему смысл. Однажды мы обсудили его в Локсли, и за минувшие годы все осталось неизменным, тем более ты и я. Довольно об этом, мой брат и лорд. К тому же давно пора спать!

Вилл сладко зевнул и поднялся из-за стола.

– Ты у себя один? – спросил Робин.

– Как же! – фыркнул Вилл. – Алан, Мэт, еще пятеро на полу и собственный сынок в придачу.