Лорд Хорнблауэр

День уже клонился к вечеру, когда «Порта Коэльи», по видимости, так и не принявшая никакого решения, стала удаляться от «Флейма» и пересекла широкий эстуарий, используя свежий ветер с левого траверза. Погода была по-прежнему пасмурной, и, когда она находилась на достаточно большом расстоянии как от «Флейма», так и от Гавра, так что различить детали не представлялось возможным, ее фор-марсель был спущен и заменен на новый — с крестом, который охваченная энтузиазмом группа матросов держала наготове под фок-мачтой. С помощью кисти и краски одно название на борту было торопливо заменено другим, Хорнблауэр и Фримен одели поверх мундиров бушлаты, чтобы скрыть свой ранг. Пока они входили в гавань, Фримен не отрывал глаз от подзорной трубы.

— Вот индиец, сэр. На якоре. А вот лихтер у его борта. Разумеется, они не станут выгружать его на причал. Не здесь, сэр. Они перевалят груз на лихтеры и баржи и отправят их вверх по реке, в Руан и Париж. Конечно, так они и поступят. Я должен был подумать об этом раньше.

Хорнблауэр об этом уже подумал. Его объектив был направлен на оборонительные сооружения города: форты Сент-Адресс и Турневиль на обрывистых кручах, нависающих над городом, башни-близнецы маяка мыса де ла Эв, на которых вот уже лет десять не зажигали огней, батареи, расположенные в низине за старой пристанью. Именно последние представляли наибольшую опасность для предприятия — он рассчитывал, что большие форты наверху не успеют разобраться в происходящем под ними достаточно быстро, чтобы открыть огонь.

— Там, дальше, еще много судов, сэр, — продолжал Фримен. — Возможно, среди них есть даже линейные корабли. Реи спущены. Никогда не видел их так близко раньше.

Хорнблауэр посмотрел на закатное небо. Темнело быстро, и затянутый пеленой облаков горизонт не обещал проясниться. Ему требовалось достаточно света для того, чтобы войти в гавань, и достаточно темноты, чтобы прикрыть его на обратном пути.

— К нам направляется лоцманский люггер, сэр, — сказал Фримен. — Они принимают нас за «Флейм», все в порядке.

— Очень хорошо, мистер Фримен. Пошлите людей к борту, пусть покричат. Обезвредьте лоцмана, когда он поднимется на борт. Я буду вести корабль.

— Есть, сэр.

Этот приказ был из числа тех, что по вкусу британским морякам. Они принялись исполнять его с душой, столпившись у фальшборта, вопили, словно лунатики, размахивали шапками, ухарски приплясывали, как этого и следовало ожидать от шайки мятежников. «Порта Коэльи» обстенила грот-марсель, люггер подошел к борту, и лоцман стал забираться наверх по вант-путенсам.

— На брасы! — проревел Хорнблауэр. Грот-марсель вновь забрал ветер, штурвал повернулся, и «Порта Коэльи» вошла в гавань. Тем временем Фримен, упершись лоцману плечом промеж лопаток, ловко столкнул того через люк вниз, где двое матросов подхватили его и связали.

— Лоцман под охраной, сэр, — доложил Фримен.

Его тоже, без сомнения, захватило чувство общего возбуждения, передававшееся благодаря суматохе, устроенной матросами, свойственное ему выражение веселой иронии полностью исчезло.

— Чуть правее, — сказал Хорнблауэр рулевому. — Так держать!

Каким страшным позором будет, если все его великие надежды разобьются о песчаную банку, охраняющую вход в порт. Хорнблауэру казалось, что он никогда уже не сможет вновь обрести хладнокровие.

— К нам идет куттер, сэр, — сообщил Фримен. Возможно, это делегация встречающих, или им дадут указание, где можно встать на якорь. Не исключено, что и то и другое одновременно.

— Прикажите матросам вопить снова, — приказал Хорнблауэр. — Захватите тех, кто поднимется на борт.

— Есть, сэр.

Они приближались к «индийцу», который стоял, со спущенными парусами, ворочаясь на своем единственном якоре. Рядом с ним стоял лихтер, но было очевидно, что работы по разгрузке далеко пока не продвинулись. В свете сумерек Хорнблауэр мог различить с десяток моряков, стоящих у борта «индийца» и с интересом пялящихся на них. Хорнблауэр снова обстенил грот-марсель, куттер подошел к борту, и на палубу «Порта Коэльи» поднялись около полудюжины чиновников, мундиры которых свидетельствовали о принадлежности к флоту, армии и таможенной службе. Они медленно двинулись по направлению к Хорнблауэру, который с интересом разглядывал их, впрочем, как и они его. Хорнблауэр отдал приказ снова дать ход, и когда в сгущающейся темноте они отошли от куттера, повернул «Порта Коэльи» и направил ее к «индийцу». Среди вновь прибывших вдруг засверкали лезвия кортиков.

— Один звук, и вы покойники, — сказал Фримен.

Кто-то издал звук, разразившись многословным протестом. Один из матросов ударил его рукояткой пистолета по голове, и протест резко оборвался, так как протестующий рухнул на палубу. Остальных затолкали в люк, они были слишком ошеломлены и испуганы, чтобы говорить.

— Прекрасно, мистер Фримен, — произнес Хорнблауэр, говоря нарочито медленно, чтобы создать впечатление что здесь, в центре вражеской гавани, он чувствует себя как дома. — Можете спускать шлюпки. Убрать грот-марсель.